Андрей Баранов: Папарацци

Луиза. – Ну, не знаю… А правда думали, что он гомик? Я бы не сказала… Может, бисексуал?

Макс. – Натуральность его ориентации зависит от вас, мадемуазель! От того, насколько натурально вы с ним поцелуетесь!

Актер. – А меня вы решили уже не спрашивать?

Рекс(с кавказским акцентом, пародируя героя Этуша). – А кто спрашивает невесту? То есть жениха?

Макс. – Вас о чем ни спроси – только негатив.

Актер. – Пока что на этой земле хозяин я! И я решительно отказываюсь участвовать в этом диком шабаше. Мой дом не вертеп! А тебе, Лизка, я удивляюсь. Вроде бы из нас двоих православная ортодоксальная христианка – это ты, а я всех божественных терминов нахватался из пьес, в которых играл, но именно мне приходится учить тебя нравственности! Между двумя позволено все. Неважно, мальчики это или девочки. А со зрителями – это уже вуайеризм и групповуха. Я не эксгибиционист какой-нибудь!

Рекс(облизываясь). Ах! Групповуха! Мальчишник!

Актер. – Молчать!

Луиза. – Ну вот что, пупсик. Я люблю не тебя, а твои миллионы. То есть твою популярность. Я чистая и искренняя девушка. Я в свое время даже чуть было не ушла в монастырь…

Актер. – В мужской?

Луиза. – Не шути со мной! Да, в монастырь, в женский. Но если ты думаешь, что я буду сидеть и страдать рядом с тобой в пустыне как схимница – то учти, для меня рай вовсе не в шалаше. Короче: или ты немедленно поднимаешь рейтинг, или свадьбы не будет. Ты меня больше не увидишь.

Актер. – Дорогая!

Луиза. – Очень дорогая! Итак… всего несколько фоток… ну что тебе стоит? Поиграем в любовь?

Актер. – Я не могу вот так, по заказу…

Луиза. – Ты всю жизнь работал по заказу.

Актер. – Это неправда! На детских утренниках, на елках я играл по велению сердца!

Рекс. – Но за деньги?

Актер. – Они платили, я же не мог отказаться!

Макс. – Доброе сердце! Вот и тут не отказывайтесь!

Актер. – Да вы просто черти какие-то? Свалились на мою голову и соблазняют бесовскими соблазнами… Согласиться что ль?

Рекс. – Ну! Ну!

Макс. – Просим! Просим!

Луиза. – Ну, пупсик… (Начинает аплодировать, Рекс и Макс присоединяются).

Актер. – Ну хорошо… Надо поставить свет!

Макс и Рекс достают из чемоданчика складной штатив с прожектором, ставят свет и фотографический зонт.

Актер. – Реквизит и декорации!

Луиза передвигает поудобнее кресло и подает ему тросточку и шляпу.

Актер. – Мотор! Начали!

Звучит музыка. Актер снимает рубашку, наподобие стриптиза. Макс и Рекс жестами предлагают и брюки, но он не соглашается. Луиза расстегивает блузку. Актер и Луиза сначала садятся, а затем ложатся на диван. Целуются. Рекс и Макс снимают.

Макс. – Превосходно!

Рекс. – Браво!

Макс. – Отлично! А теперь еще откровеннее! Чуть чуть спустите с плеч… расстегните еще немного!

Луиза(расстегивает). – Вот так?

Макс. – Да, отлично! Лучше снять совсем!

Луиза снимает блузку.

Рекс. – Сколько сексуальности и страсти! Все в одном флаконе!

Макс. – Да, просто здорово! Однако… Все же чего-то не хватает.

Актер. – Ты что же хочешь, чтоб я тут разделся догола?

Луиза(хихикая). – Я не против!

Макс. – Нет, но я к тому, что сейчас любовь просто между мужчиной и женщиной – это уже старомодно. Маловато участников.

Актер. – Но нас тут всего двое… Что же, позвать охрану?

Рекс. – Нет, зачем их впутывать? Торсы накачанные, но конфиденциальность…

Луиза. – А как же?

Макс. – Можно снять нас! Вместе с вами.

Рекс. – Макс, ты свихнулся? Я вовсе не горю желанием увидеть свое лицо на газетных полосах, да еще в таком виде! Меня не поймут.

Макс. – А ты думаешь, меня поймут жена и дети? Не бойся, наших лиц там не будет. Мы их сотрем или заретушируем. Нацепим тебе типа черную полумаску. Не дрейфь, прорвемся.

Макс и Рекс снимают рубашки, сначала Рекс садится на кресло вместе с Актером и Луизой, начиная целовать обоих, а Макс их снимает. Затем Макс ставит фотоаппарат на автоматический спуск и садится рядом со всеми. При съемке Макс и Рекс старательно отворачивают лица от объектива, не забывая изображать сексуальные игры. Светит прожектор, сияют вспышки, играет музыка.