Андрей Баранов: Полёт бабочки

© Андрей Александрович Баранов, 2021

ISBN 978-5-0053-9549-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Перед войной Пётр Иванович Семёнов, майор Красной Армии, жил с женой Валентиной и сыном Серёжей в просторной комнате с высокими потолками в доме комсостава в маленьком городке недалеко от старой границы СССР. В первые дни войны его часть выдвинулась в сторону фронта. Семья оставалась в глубоком и безопасном тылу. Кто мог предположить, что меньше чем через неделю городок станет прифронтовым, и его начнёт активно бомбить немецкая авиация.

Валентина не могла забыть этих бомбёжек до конца своей жизни. Когда по телевизору показывали самолёты с тевтонскими крестами и имитировали звук падающих бомб и разрывов, она всегда уходила в другую комнату, чтобы не слышать.

Как-то во время одного из налётов, Валя с сыном Серёжей, которому только-только исполнилось девять лет, сидела в щели – простейшем укрытии от авиабомб, представлявшем из себя яму глубиной два с половиной метра и шириной один метр. В небе кружили немецкие бомбардировщики. Слышался вой моторов, свист бомб, лай зениток, время от времени поблизости раздавались громовые раскаты взрывов, от которых тряслась земля и осыпались стенки щели. Бомбили здание школы, где располагался военный госпиталь, а школа находилась буквально в трёхстах метрах от их убежищ. Бомбы ложились рядом. Люди, сидящие в щели, слышали нарастающий свист бомбы, приближающейся к земле, за которым следовал бьющий по барабанным перепонкам грохот разрыва.

В какой-то момент Валентине стало как-то не по себе. Она сказала сыну:

– Давай перебежим в другую щель!

– Ты что, мамочка, – возразил Серёжа, – смотри, как бомбят, не добежим!

– Нет, мы всё-таки перебежим, – решила Валентина, взяла сына за руку и решительно приказала:

– Бежим!

Было страшно вылезать из укрытия на открытое пространство, где рвались бомбы, но не оставлять же маму одну! И Серёжа побежал вместе с ней. Им повезло. Пока они перебегали расстояние до соседней щели, ни одной бомбы не разорвалось поблизости. Они скатились в новое укрытие, где уже сидели люди, но в тесноте – не в обиде! И тут землю сотряс страшный удар, сверху посыпались комья земли.

Когда прозвучал сигнал отбоя, и жители дома стали выбираться из укрытий, на месте одной из щелей, той самой, из которой убежала семья Семёновых, зияла огромная чёрная воронка.

Мать с сыном долго не могли сдвинуться с места, как зачарованные, глядя на вывернутые ошмётки глины, на зияющую пасть воронки, на поваленные по кругу дворовые деревья. От воронки шёл запах земли и ещё чего-то горького, напоминавшего запах прогоревшего костра. Сергей отлично понимал, что, если бы они с мамой, не убежали из этой щели, сейчас от них не осталось бы даже мокрого места, и от этого ему сделалось по-настоящему страшно.

Это воспоминание стало одним из самых ярких воспоминаний его жизни. Им он делился потом с лучшими друзьями, со своей будущей женой, а когда его сын Паша достаточно подрос, рассказал этот случай и ему.

– Знаешь, что меня поразило тогда больше всего? – спросил он сына-подростка.

– Не знаю. Что? – спросил сын, ожидая услышать что-то ещё более страшное.

– Что над этой воронкой, которая чуть не стала нашей могилой, как ни в чём не бывало кружила огромная разноцветная бабочка, такая красивая, каких я раньше никогда не видел.

Свет яркого дня проникает в комнату золотым лучом, в котором вращаются миллионы пылинок. Пылинки сверкают на солнце, как звёзды и планеты бесконечных разбегающихся галактик. Можно представить себе, что на каждой пылинке есть жизнь, горы и океаны, страны и народы, города и селения. Народы ведут между собой войны и заключают мир. В сёлах и городах живут люди. Они рождаются и умирают, страдают и любят, строят дома, бороздят свои бескрайние океаны, пишут стихи.

Наша Земля – такая же пылинка в луче света, пронизывающем мироздание. Кто-то сейчас, наверное, проснувшись утром, смотрит на неё в потоке похожих пылинок и думает нечто подобное. Он никогда не увидит меня – я для него слишком мал, но и я никогда его не увижу – он для меня слишком велик. Мы никогда не увидимся ещё и потому, что моя пылинка вот-вот упадёт на книжную полку, смешавшись с миллионами других ранее погибших пылинок. За то время, пока она кружит в воздухе, на ней сменятся сотни эпох, возникнут и разрушатся империи, расцветут и увянут религии, будут изобретены и утрачены хитроумные технологии – пройдут сотни тысяч лет, а у того из ярко освещённой комнаты пройдёт лишь пара минут, пока он валяется в кровати и смотрит на этот светоносный поток.