Отец Филарет. – И отпущу грех разврата, и содомии, и гордыни, и стяжательства, и клятвопреступления, и то, что не отпустит и Патриарх, и то, от чего покраснеет даже священный Синод…
Макс. – А я не напишу о том, как ты на самом деле оттягивался в кабаке «Три Пера» в Париже, в каких взаимоотношениях состоял с молодым актером своего театра, почему подарил ему золотой перстень, катал на своем личном «Хаммере»…
Актер. – Все! Хватит! Достали! Какое ваше собачье дело, почему артисты делают друг другу подарки! Моралисты нашлись! Один от имени бога, другой от имени дьявола, а говорят-то все одно и то же! Продал я «Хаммер»! Все! Я опростился и стал близок к народу! Езжу на «Фольксвагене», как Лев Толстой.
Макс. – Вот именно поэтому нам теперь совершенно не о чем писать. Качество личной жизни у тебя упало, а качество сериалов так и не выросло.
Актер. – А мы уже на ты? Однако, быстро.
Макс. – Ну, ну, после того, что мы пережили вместе!
Актер. – Мы не пили на брудершафт.
Макс. – Так давай выпьем! Старик, я тебе скажу откровенно. Ты действительно классный актер. Таких поискать. Ну кто у нас остался – Олег Меньшиков, Сережа Безруков, Женя Миронов и ты. Я других в упор не вижу.
Актер. – Правда?
Макс. – Вот те крест!
Актер. – На тебе ж нет креста.
Макс. – Я крещеный! Меня крестила бабка. Я был слишком мал и не мог помешать.
Актер. – Еще комедийные артисты есть.
Макс. – Ой, кому сейчас нужны все эти комедии! Шутки ниже пояса. Старик, люди разучились смеяться. Комедиографов не осталось. Все рубят бабло – или стоят в очереди за социальным пособием. Ну сам посуди, до смеха ли тут?
Актер. – Да уж.
Макс. – За рейтинг надо цепляться! Любой ценой. Вот сейчас у тебя все падает… Типа в падении. Я спасаю тебя для общества! Без популярности ты запьешь, станешь глотать «колеса», нюхать кокаин и развалишься за полгода. Не позволяй этому случиться. Отдай фото мне.
Отец Филарет. – Бесовская проповедь!
Макс. – А вы вспомните, батюшка, как в девяностые торговали сигаретами и водкой, ввозя их без пошлины? Как грехи отпускали за валюту? Как крестили детей бандитов? Как…
Отец Филарет. – Время было такое! Если бы не это – никого бы в церквях не осталось, и служить было бы некому. А кто бы тогда ныне с антихристом боролся?
Макс. – Ну да, и Иуда говорил: «А что я мог поделать? Время было такое!»
Отец Филарет. – Не богохульствуй! И не передергивай. Не о том сейчас.
Макс. – Ладно, о том, не о том. В общем я беру фото – и мухой в редакцию! (Выхватывает у Актера флешку).
Отец Филарет. – Хорошо… До вечера еще есть время. Устроим небольшое спортивное состязание, сын мой, и если ты победишь – так и быть, забирай себе фото вместе с его бессмертной душой, которую он наверняка загубит сим поступком!
Макс. – Да не смешите меня, батюшка! В каком это виде спорта вы сильны – в литроболе? А насчет души, так сейчас и не в таком снимаются. Вы знаете, в чем он снимался? Знали бы, вообще сюда бы никогда не зашли.
Актер. – Не надо, ничего такого не было. Там всюду работали дублеры. У меня не те кондиции. Да и когда это было.
Луиза. – А я помню! Я помню эти фильмы! Еще в школе смотрела. Легкая советская эротика.
Макс. – Легкая? Если это легкая, что же тогда тяжелая?
Актер. – Тогда тяжелую еще не снимали.
Луиза. – Нет, снимали!
Макс. – Снимали или нет, но он снимался. Он всюду успевал.
Отец Филарет. – Короче – устроим… Небольшой экстрим! Особенности национального фотошопа.
Луиза. – Как это?
Актер. – Да, вот с этого места поподробнее, пожалуйста.
Отец Филарет. – Вижу я, дети мои, что словом божьим вас мне не убедить… и не вразумить. Только воля божия, так сказать знамение, может на вас подействовать.
Макс. – Знамение? Какое это, позвольте спросить, знамение?
Отец Филарет. – А знамение вот какое: хозяин наш хоть и не алкоголик, но располагает, как мне известно, большим запасом алкоголя.
Актер. – Вы, батюшка, здорово осведомлены о моих скромных погребах… откуда?
Отец Филарет. – Да помилуй, сын мой, твой домашний схорон коллекционных вин известен по всей Руси великой! И мне ли, знатоку безакцизного алкоголя, не знать о нем!
Читать дальше