Неустановленный автор - Шелковый фонарь

Юсай. Духи! Синдзабуро, ты же знаешь, что говорит наш учитель Чжоу-цзы. «Духи и демоны – двойственно-чудесное проявление Великого Предела».

Синдзабуро. Но ведь это жившие когда-то люди, и, может быть, они сохранили бытие и после смерти…

Юсай. Опять у тебя странные идеи. Что такое дух? Дух – это, как говорит Чжоу-цзы, растяжение мировой энергии, а демоны – это сжатие ее. Растяжение и сжатие – два состояния мировой энергии. Вот что такое духи и демоны.

Томадзо. Как это вы чудно говорите, учитель! Просто это души умерших самурая или его дочери. Они остались неудовлетворенными в своей земной жизни и перенесли эту неудовлетворенность в иной мир. Вот и тоскуют… Вот и стремятся к этой жизни…

Синдзабуро. Тоскуют… Да… Тоска может пережить не одну жизнь…

Томадзо. Значит, сильно тоскуют, что так действуют на всех, кто ни придет… Я вам не досказал еще, молодой господин. Когда эти случаи участились, в монастыре распорядились огородить могилы и не пускать туда никого без благословения настоятеля – он прочтет молитву, и человек может безопасно туда войти и выйти. Дед Тэпудзо подметает там всегда только с благословением. Вот как!

Пауза. Юсай недовольно хмурится. Синдзабуро сидит неподвижно. Слышны мерные удары монастырского колокола.

Юсай. Уже полночь. Синдзабуро, ты все еще не вполне здоров. Тебе нужен покой.

Томадзо. Да, да, господин. А то, не дай бог, опять будет вам плохо… Ложитесь, ложитесь!

Синдзабуро. Спасибо за заботу. Я и впрямь немного устал. Что-то тяжело на душе. Пожалуй, следует лечь.

Юсай. Конечно! Томадзо, постели.

Томадзо. Сейчас. (Поднимается.)

Юсай. И мне пора. Спокойной ночи! Будь тверд духом – это главное. Дух управляет телом. Завтра утром я приду к тебе. Спокойной ночи!

Синдзабуро. Спокойной ночи, дорогой учитель! Спасибо вам за доброту и ласку. Вы для меня – второй отец. Всеми моими знаниями я обязан вам. Почивайте мирно.

Юсай. До завтра, Синдзабуро.

Синдзабуро. До завтра, дорогой учитель.

Томадзо. Спокойной ночи, достопочтенный Юсай-сама! Позвольте проводить вас.

Выходят. Синдзабуро один; потом слышно, как Томадзо что-то делает в соседней комнате.

Синдзабуро (оборачиваясь на шум). Томадзо!

Томадзо (показываясь у перегородок). Что угодно?

Синдзабуро. Что ты делаешь?

Томадзо. Готовлю постель.

Синдзабуро. Нет, подожди. Лучше постели мне здесь. Там душно.

Томадзо. Слушаюсь. (Скрывается.)

Синдзабуро проходит на галерею и смотрит в ночной мрак.

(Возвращается с постельными принадлежностями.)

Готово! Пожалуйте… я помогу вам раздеться.

Синдзабуро. Нет, спасибо! Я сам. Иди, иди… Ложись спать. Уже поздно.

Томадзо. Тогда доброй ночи, господин. Почивайте спокойно.

Синдзабуро. Спокойной ночи. Постой, Томадзо! Ты говорил, что настоятель расспрашивал про меня?

Томадзо. Все время.

Синдзабуро. А он ничего не велел мне передать?

Томадзо. Ах, совсем запамятовал… Вот голова! Конечно! Письмо… Он просил передать вам письмо. (Ищет за пазухой.) Вот. Велел сейчас же отдать, как вернусь. Я и забыл! Простите!

Синдзабуро (берет письмо). Ничего, ничего. Теперь ступай. Больше мне ничего не нужно.

Томадзо. Спокойной ночи. (Уходит.)

Синдзабуро (некоторое время сидит неподвижно, потом подходит к светильнику и читает письмо). «Сын мой! Приветствую тебя от всей души. Слышал, что твое нездоровье все еще не совсем прошло. И знаю, что болен ты не столько телом, сколько духом. Знаю и стараюсь помочь тебе. Медитации открыли мне, что над тобой сгущаются какие-то тучи. И что идут эти тучи из иного мира. Предупреждаю тебя: остерегайся иного мира! Особенно сегодня в ночь… когда он всем нам становится так близок!»

Странное письмо! Странные слова… Настоятель мудр, ему ведомы многие тайны вселенной. И говорить зря он не станет. «Остерегайся иного мира!» Почему? Что этому миру до меня? И почему «остерегайся»? Кого? Отошедших друзей? Но их дружба, думаю, останется с нами всегда. Врагов? Но что и кому я сделал плохого? Разве раньше – в прежней жизни? Но я рад в таком случае искупить содеянное зло. Ведь иначе его никак не разрешишь. Закон причин и следствий неумолим… «Особенно сегодня в ночь, когда он всем нам становится так близок…» Да, сегодня ведь особенная ночь. Раз в году бывает… близок тот мир. Но почему же мне совсем не страшно? Тот мир меня не пугает… Наоборот, как будто в нем остались какие-то мои радости… Ведь в этом мире их нет. (Гасит светильник.)