Юджин О'Нил - Любовь под вязами (Eugene O'Neill. Desire Under the Elms)

Эбин.Минни красива!

Питер.Была красива! Лет двадцать назад.

Симеон.Кто угодно помолодеет, если изведет столько красок. Ей лет сорок, чтоб не соврать.

Эбин.Нет еще!

Питер.Если не сорок, то около того.

Эбин (с отчаянием).А ты откуда знаешь?

Питер.Все знают, если на то пошло, Сим знал ее, да и я потом…

Симеон.И отец может тебе порассказать кое-что. Он был первым.

Эбин.Отец?

Симеон (ухмыляясь).Да! Мы во всем его наследники!

Эбин (еле сдерживая себя).Более того, перещеголяли. (Распахивает дверь.) Я ей сейчас покажу!

Симеон (Питеру, подмигивая).Передумаешь, пока добежишь. Вон вечер какой! В такой вечер только целоваться!

Питер.Передумает, как пить дать.

Симеон и Питер ржут. Эбин выбегает, хлопнув дверью. Сбежав с крыльца и обогнув угол дома, останавливается у ворот, смотрит на небо.

Симеон.Весь в старика.

Питер.Точная копия!

Симеон.Они перегрызут друг другу горло.

Питер.Да! (Пауза. С тоской.) Может, через год мы уже будем в Калифорнии.

Симеон.Возможно. (Потягивается, зевает.) Идем спать. (Гасит свечу.) Братья уходят.

Эбин (простирая руки к небу).Сколько звезд, господи! Вон сверкает моя звезда, а вон там — его, и Симеона, и Питера, а там, вдали — Минни. И все мы — на одном небосклоне. Что, если я и впрямь поцелую ее. Она ласкова, как сегодняшняя ночь, глаза ее как звезды, у нее горячие губы, нежные руки, и пахнет она, как свежевспаханное поле. Она прекрасна, господи! Она прекрасна, и мне нет дела — грешила ли она до меня и с кем грешила. Разве грех не сладостен и каждый из нас разве не грешен перед тобой, господи?

(Уходит по дороге.)

Предрассветная тьма. Слева появляется Эбин. Ухмыляясь и что-то бурча себе под нос, направляется к крыльцу.

Эбин.Проклятый старый сквалыга! (Слышно, как он вошел в дом, поднялся по лестнице и стучится в спальню братьев.) Проснитесь!

Симеон (спросонья).Кто там?

Дверь распахивается, Эбин входит со свечой в руке. Освещается комната с покатым потолком. Она такая низкая, что только у задней стены можно стоять, выпрямившись во весь рост. Впереди большой топчан Симеона и Питера. Позади ложе Эбина.

Эбин (улыбается блаженно и похотливо).Это я!

Питер (зло).Какого черта…

Эбин.Ха! У меня есть кое-какие новости для вас.

Симеон (сердито).Мог бы их попридержать до утра.

Эбин.Да и так утро! Послушайте! Он снова женился.

Симеон и Питер (вместе).Кто? Отец?

Эбин.Взял себе особу лет этак тридцати пяти. Красивая, говорят.

Симеон (потрясен новостью).Брехня!

Питер.Кто тебе наболтал?

Симеон.Тебя разыграли, должно быть.

Эбин.За кого ты меня принимаешь? Вся деревня говорит! Эту новость принес проповедник из Нью-Довера. Наша новая мамаша из Нью-Довера, вот он все и знает. Он и сказал нашему проповеднику, что старик там женился.

Питер (ошеломлен).Ну и ну!

Симеон (вторя брату).Ну и ну!

Эбин (садится на кровать; с ненавистью).Разве он не порожденье ада? Это все назло нам — проклятый старый осел!

Питер (задумчиво).Да… Теперь все перейдет ей.

Симеон.Точно. (Понуро.) Ну что ж, если так…

Питер (быстро).Видит бог — так, Сим. А в Калифорнии — золото. Незачем нам тут оставаться, Сим.

Симеон.Я как раз об этом и думаю. (Решительно.) А что, если сегодня же утром и отправимся? А? Чего тянуть?

Питер.Меня это устраивает.

Эбин.Вы, наверно, пешком хотите?!

Симеон (с издевкой).Мы с большей охотой полетели бы, если бы ты одолжил нам крылья.

Эбин.Но лучше всего, пожалуй, на пароходе. Не так ли? (Извлекает из кармана помятый лист бумаги.) Подпишите это, и сможете отправиться на пароход. Я давно заготовил эту бумагу на случай, если вы соберетесь на Запад. Каждый из вас получит по триста долларов, если вы согласны свою долю продать мне. Ну?

Симеон и Питер с недоверием смотрят на бумагу. Молчание.

Симеон (озадаченный).Если он женился, то ферма…

Питер.Пусть он лучше скажет — откуда у него столько денег?

Эбин (наигранно).А я знаю, где они спрятаны. Давно знаю, мне еще мама сказала. Она знала, где они лежат. Это ее деньги, от ее фермы, он припрятал их от матери. По праву они мои теперь!