Николай Погодин - Темп

Стук в дверь.

Да.

Входит Груздев.

Груздев.Добрый вечер, Юрий Николаевич!.. Разве Картер еще не пришел?

Гончаров.А разве Картер должен был притти?

Груздев.Ну вот тебе и раз! Переводчица мне сообщила, что вы просили Картера притти к вам на совещание. А Картер просил меня притти к вам.

Гончаров.Не знаю, дорогой мой, кто кого просил. Не знаю… Садитесь, коллега.

Груздев.Но будет ли у вас какое-то совещание?

Гончаров.Ничего у меня не будет… Теперь мы начали период работ без совещаний, без конференций, как говорит Картер… Напролом, после разберем. Сигару хотите? Настоящая заграничная, приятель прислал. Садитесь… Вот какой-то болван в «Правде» расписывает наши темпы, восхваляет наши дела. Товарищ Груздев и Картер, конечно, на первом плане. (Смотрит на часы.)

Груздев.Пусть пишут. Пойду.

Гончаров.Постойте! Как тиф?

Груздев.Вам слышнее.

Гончаров.Сводки дают Болдыреву. Постойте! Это правда, что сестра Болдырева больна?

Груздев.Больна… давно.

Гончаров.Так… Давно? Вы сырую воду не пейте, друг мой… Не пьете сырой воды вы, а?

Груздев.Ну, не пью. К чему вы это говорите?

Гончаров.Я по натуре профилактик, а тифом могут болеть не только люди, но даже заводы, сооружаемые нами, и целые государства…

Груздев.Юрий Николаевич, какого чорта вы все время говорите это мне? Чего вы хотите от меня?

Гончаров.Вы же энтузиаст, друг мой. Вас прославляет пресса, вы, говорят, вхожи в партийный комитет… вы не записываетесь в партию?

Груздев.Никуда я не записываюсь и не пойму, чего вы от меня хотите… от всего инжколлектива. По-моему, надо ставить вопрос прямо, а таким образом работать с главным инженером трудно… невозможно.

Гончаров.Совершенно правильно. Я полагаю, что этот темп — фокус. А я инженер, но никак не жонглер. Ясно? Куда же еще прямее сказать? И дальше, друг мой, я полагаю, что мы должны пройти путь старых промышленных стран и учиться не у Америки, а у Германии, у Англии.

Груздев.И отложить это строительство ровно на двести лет?

Гончаров.Хотя бы и так… хотя бы и так… ибо мужики, строящие завод, так же далеки от американизма, как мы с вами от психологии каких-нибудь марсиан. (Взглянув на часы.) Э, чорт!.. (Торопясь.) Оттого, друг мой, мне ваш энтузиазм представляется наивным…

Груздев.Все?

Гончаров.Далеко не все.

Груздев.До свиданья!

Входит Касторкин с гитарой, навеселе, за ним Татьяна Львовна и Калугин.

Касторкин (поет). Аллилуя… ах, аллилуя… аллилуя… (Груздеву.) Ничего подобного, не до свидания!

Татьяна Львовна.И мы к вам… У Касторкина день рождения или именины, или что-то вообще.

Касторкин.Вообще… Груздев, никуда не пущу. К чорту дела! Юрий Николаевич, бутылку шампанского с друзьями! (Поет.) «Когда путейцы веселятся…» Забыл… Неважно. Мы арендуем вашу веранду, начальник. На небе четыре миллиона звезд. Калугин, действуйте! Мы сейчас их вознесем на высоты забвения. Почему молчите, главный? А-а, по лицам вижу — опять и опять политическая экономия. Одни верят, третьи сомневаются, четвертые восторгаются. Товарищи, бросьте, все равно мы ни черта не понимаем! И вы, Юрий Николаевич, ни черта не понимаете.

Татьяна Львовна.Касторкин, не хамите.

Касторкин.Неважно.

Татьяна Львовна.Юрий Николаевич, немедленно ухаживайте за мной.

Калугин (с веранды в окно). И дайте нам бокалы.

Касторкин.Не хмурьтесь, сэр… Желание дамы.

Татьяна Львовна.Да.

Гончаров.Я очень рад.

Татьяна Львовна.Как это сказано!

Гончаров.Право.

Касторкин.Груздев, не смывайтесь… Симон Симонович, закройте семафор. Вы в плену… ну, пару бокалов, ну, в чем дело? Не имеем права, что ли?.. Раз в месяц…

Груздев.Дело не в праве.

Касторкин.Ша, пошли… (Увлекает Груздева на веранду, поет.)

А сейчас придут дамы…

Татьяна Львовна.Юрий Николаевич, отчего вы такой?

Гончаров.Какой?

Татьяна Львовна.Мы помешали? Вы ждете кого-нибудь?