Бранислав Нушич - ОБЭЖ (Общество Белградских Эмансипированных Женщин)

Лазич (испуганно глядит за нервной жестикуляцией Сушича). Послушайте, вы так жестикулируете, что можете уронить ребенка. Дайте его мне (Забирает ребенка.) Продолжайте господин Сушич.

Сушич. Я, кончил, господа. Но будь на то моя воля, я бы вообще запретил женщинам объединятся в общества. И потом, где это видано, что бы общество женщин носило название ОБЭЖ?

Маркович. Это сокращенное название общества. Общество Белградских Эмансипированных Женщин, ОБЭЖ.

Сушич. Для женщин надо узаконить только одно общество — единственным сокращением — УЖОДОЭОМ: У Женщин Одно Добровольное Общество — Это Общество Мужа!

Лазич. Я бы лично не шел так далеко. (Философски.) Жена не столовая ложка — поел, вымыл и снова поел… Жена тоже является гражданином, поэтому она должна быть на службе интересов общества и человечества… Согласитесь, возразить трудно…

Сушич. Тем не менее я возражаю!

Лазич. Против этого вы не можете возразить. Вы возражаете против другого. И тут я с вами согласен… (передает ребенка Марковичу.) Не могу сосредоточится, когда в руках посторонние предметы… (принимает позу лектора.) Видите ли, женщины, делятся на два вида…

Сушич. Вы зоолог?

Лазич. Я преподаю историю литературы и страстно увлекаюсь астрономией…

Сушич. Тогда почему вы делите женщин на виды?

Лазич. Потому что типы бывают только у мужчин, а у женщин — виды. Так вот, существуют два вида женщин: женщины-самки и женщины-самцы. Речь пойдет о женщинах-самцах, то есть о тех женщинах, которые занимаются общественной деятельностью… Они не могут усидеть дома и придумывают себе разные благотворительные общества, организовывают концерты, бегают по учреждениям, фотографируются, присутствуют на банкетах… И мало того, что все это делается для их же личной пользы, они еще умудряются получать награды…

Сушич. Протестую! Протестую! Долой женщин-самцов!

Лазич (Услышав телефонный звонок, берет трубку). Алло! Это ты? Тебя многие спрашивали. Из министерства путей сообщения пакет не приходил, но зато звонили из Африки… Ты домой сегодня зайдешь?

Маркович (сует ребенка Сушичу и спешит к телефону.) Это ваша супруга?

Лазич кивает.

Попросите ее не вешать трубку!

Сушич. У них заседание?

Лазич кивает.

Спросите где оно проходит?

Лазич (в трубку.) Из Африки? Низкий мужской голос… Где вы сегодня заседаете? У госпожи Живанович? Улица Джорджа Клемансо, семьдесят восемь?

Сушич (запоминая). Госпожа Живанович, улица Джорджа Клемансо, семьдесят восемь… (поспешно кладет ребенка в коляску). Джорджа Клемансо, семьдесят восемь… До свиданья, господа, извините! (Уходит, толкая перед собой коляску.)

Лазич, Маркович.

Маркович. Спросите ее о моей жене!

Лазич (в трубку). Мария, ты не знаешь, где сейчас госпожа…

Маркович. Магдалена… Магдалена Маркович.

Лазич (в трубку). Магдалена Маркович. Она вчера утром вышла из дома и до сих пор не вернулась. Ее супруг очень волнуется… Хорошо, я передам… (Вешает трубку.)

Маркович. Не томите! Что там? У меня сердце замирает!

Лазич. Ваша супруга вчера выехала в Галицию на открытие памятника женщинам-санитаркам…

Маркович. Господи! Хотя бы предупредила…

Лазич. У женщин-самцов не хватает времени даже на это. (Замечает на столе бутылочки с детским питанием, хватает их и бежит.) Господин Сушич! Господин Сушич! (Возвращается с бутылочками в руках.)

Маркович (откланиваясь). Извините, господин Лазич, что оторвал вас от работы…

Лазич. Какая работа? Я с утра занимаюсь бог знает чем! (машинально протягивает бутылочки Марковичу, тот так же машинально берет их). Пока я тут занят вопросами кормления ребенка начальника государственного арбитража, который возит детскую коляску по улицам солнечного Белграда, и веду частный розыск Магдалены Маркович уехавшей на открытие памятника женщинам-санитаркам, и пришиваю к жилету пуговицу с гимнастерки пожарника, который ночует у моей служанки с позволения моей жены, которая в этот момент заседает на улице Джорджа Клемансо, семьдесят восемь, Уран, возможно, уже прошел точку кратчайшего расстояния от Луны и начал удаляться… Триста лет мы ждали этого дня!..