Альваро Кункейро: Мятущийся дон Гамлет, принц Датский

Гамлет.Раз король умер, значит, король я. Ведь есть закон, обычай, порядок. Я перворожденный, зачатый в брачную ночь, во мне лучшая часть королевской крови.

Хор.Нет! Нет!

Гамлет(обнажает кинжал, висевший у пояса). Нет?

Хор.Нет! Спрячь обратно в ножны свой кинжал с таким блестящим лезвием. У меня много сомнений, сто и больше. Тебе все равно меня не убить. Так что рекомендую успокоиться. Твой настоящий отец — новый король. Он увлек твою мать. Они встречались среди ковров Залы Почета; он не раз приходил в сад, они целовались в беседке. Хальмар был страстным, неожиданным, галантным. Твоя мать была еще девочкой, бедной сироткой. В день свадьбы ты уже был свидетелем — у нее во чреве. Какие тогда были празднества в Дании! Даже лошади пили двойное мартовское пиво.

Гамлет.Не может быть, о Хор, о страна, о датчане! Не может быть! В Тронном зале висят портреты короля и королевы в тех одеждах, которые были на них в день свадьбы. На портрете — зеленые, чистые глаза красивейшей, нежной, непорочной девушки. Она положила свою правую руку, будто искусно вырезанную китайцами из слоновой кости, на железную перчатку, покрывавшую руку короля. Ты помнишь ясные глаза, высокое чело, красивый рот, густую бороду? Разве не соединились здесь в одном лице человек и король?

Хор.Не возмущайся, он не был твоим отцом. А на этом портрете изображен рогоносец. Он знал. Знал все. У стен Эльсинора есть уши и глаза. Снисходительный рогоносец! Наверно, у нее была какая-то тайная ласка, какая-то приманка, а может, она подливала ему в вино колдовское зелье.

Гамлет.Призрак старого короля сказал мне: она тоже должна заплатить. Она тебя родила, но должна заплатить. О Хор, говори, говори, чтобы у меня не было времени думать! Или же думай за меня.

Хор.Для тебя это самое лучшее. Теперь ты кое-что знаешь о себе. Согласись, лучше знать, кто твой отец. Это вопрос чести. Еще недавно ты был мнимым наследником. Могли обратиться за доказательствами в суд. Свидетель в наше время — это почти тот же король. Раньше ты был ложью в одеждах принца, комедиантом, который играл роль, рукописью без автора. И ты притворялся хорошо, потому что не знал, что притворяешься. Теперь ты знаешь, что ты действительно принц крови, благородный наследник датского королевства, орел Эльсинора. Именно сейчас ты стал настоящим принцем. Это самое главное. Король Хальмар может теперь ожидать, что, когда ты встретишь его в коридоре у Зала Совета, ты скажешь: «Доброе утро, дорогой отец! Будь по-прежнему нужным Дании, умножай зерно в закромах и откармливай скот! Я твой покорный, вернейший слуга! Не обижай мою мать — у нее такое чувствительное сердце! Привези ей шерсти из Польши и красивые кольца из Парижа!»

В середине последней реплики Хора начинает спускаться по лестнице Лаэрт, брат Офелии, очень открытый и учтивый молодой человек.

Лаэрт.Принц Гамлет, сдержи свои слезы! Подними эту благородную голову, которую я так люблю! В этом мире жизнь принца — совсем не то, что любого другого человека. Трудно сыскать принца, который не был бы погружен в самое сердце преступления, в чашу бессонницы, завернут в плащ страха. Разве в наше время королевская порфира не подобна сосуду, всегда готовому наполниться неожиданной кровью? Королевская власть настолько же хрупка, насколько и священна. Он не был твоим отцом, но был уважаемым сеньором, последним словом, отважным мечом, догматом веры. И его убили. Он сам тебе это говорил: король, уже мертвый, клялся страшной клятвой на самой высокой башне, где гуляет свирепый ветер, что говорит правду. Его убили. Говорит ли тебе сердце, что ты должен отомстить за него? Ты каждый день сидел у него на коленях. Он гладил тебя по голове, а потом, поцеловав, долго сидел в молчании. «Какие они счастливые!» — сказал бы человек, увидевший вас в ту минуту. Но нет, Гамлет, нет.

Хор.А тот, кто знал об этой тайне, сказал бы: он ищет то, что подозревает.

Гамлет.Он брал мои руки в свои, и начиналась игра. Он спрашивал: «Кто я?»

Лаэрт.И ты, наверно, говорил: «Мой отец, король!» Как раз этого он и хотел! От тебя несло воровством. Ты был куском золота, украденным среди бела дня, на глазах у всех. Несло воровством. И он поднимал тебя против того, другого. Доставал, как меч возмездия, наточенный тайком. Делал это не торопясь. Он говорил тебе: «Король — как венецианский канатоходец, что ходит по проволоке на площади, от одного угла к другому; есть много рук, готовых ослабить проволоку или, наоборот, слишком сильно ее натянуть — и тогда я упаду на камни». Мертвый король, торжественные похороны. Ты подозревал того, другого. Признайся, Гамлет, мы же твои друзья: ты с самого первого дня подозревал, что в этой истории с ядом был замешан тот, другой.