Генрих Клейст - Пентесилея

Когда, произведя подсчет годичный,
Царица то, что смертью взято в царстве,
Решает возместить, она сзывает
Прекраснейших…

Чему ты улыбнулся?

Кто? Я?

Да. Так мне показалось, милый.

Твоей красе. Прости за невниманье:
Я думал, не с луны ли ты спустилась.

Когда, произведя подсчет годичный,
Царица то, что смертью взято в царстве,
Решает возместить, она сзывает
Прекраснейших из дев своей страны
И в фемискирском храме Артемиды
Богиню молит, чтобы та их лоно
Благословила семенем Арея.
День этот отмечают тихо, скромно
И праздником цветущих дев зовут.
Затем мы ждем, когда снега растают
И поцелует грудь земли апрель.
Тогда святая жрица Артемиды
В храм Марса отправляется и к богу
Возносит, перед алтарем простершись,
Мольбу мудрейших матерей народа.
Бог, если им он пожелает внять, —
Затем что он отказывает часто
И на горах не растопляет снег, —
Указывает нам устами жрицы,
Какой народ, отважный и прекрасный,
Ему в замену избран им для нас.
Узнав названье племени и края,
Все бурно предаются ликованью.
Вручают матери оружье девам.
Невестами Арея нареченным.
Подруги им несут кинжалы, стрелы
И радостно им помогают тело
В металл наряда брачного облечь.
В веселый день похода, возвещенный
Негромким зовом труб, садятся девы,
Шепчась между собою, на коней
И от дорог вдали, ночами, тихо,
Как будто в войлок завернув копыта,
В назначенную им страну спешат.
Когда она достигнута, дается
Двухдневный отдых людям и животным,
А после, словно огненная буря,
Врываемся мы с ходу в лес мужчин,
Срубаем самых зрелых и увозим,
Как желуди, опавшие с дубов,
Их в нашу отдаленную отчизну.
Там, в храме Артемиды, мы их чтим
Святыми торжествами, о которых
Я знаю лишь, что это — праздник роз,
И всем, за исключением невест,
Под страхом смерти вход туда заказан,
Покуда не взойдет посев цветущий.
Затем, по-царски пленных одарив,
Их отсылаем в праздник материнства
На пышных колесницах мы домой.
Но этот день весельем не отмечен,
Сын Нереиды. Многим слез он стоит,
И многие сердца, скорбя глубоко,
Не знают, нужно ли на каждом слове
Хвалою Танаису поминать.
О чем мечтаешь ты?

Я?

Да.

О большем,
Чем выразить словами я могу.
Любимая, ужель отослан буду
Тобой и я?

Не спрашивай. Не знаю.

Как странно!

Объясни еще одно.

Охотно, милый.

Почему решила
Преследовать ты именно меня?
Иль обо мне ты знала?

Без сомненья.

Откуда?

А не будешь ты смеяться?

Отвечу, как и ты: не знаю.

Слушай.
Я все скажу. — Веселый праздник роз
Я в двадцать третий раз уже с рожденья
Встречала, по всегда издалека
Внимая крикам радости в дубраве
Вблизи святого храма. Лишь когда
Прощалась с жизнью мать моя Отрера,
Арей меня невестою избрал,
Затем что по желанью своему
Царевна рода моего не может
Прийти на этот праздник дев цветущих,
А ждет, пока ее возжаждет бог
И призовет к себе устами жрицы.
Я с умиравшей матерью сидела,
Когда служительницы Артемиды
Пришли, чтоб возвестить мне волю Марса —
Идти под Трою и его оттуда,
Увенчанного, привести с собой.
Как видно, богу не нашлось замены,
Которая была б желанней девам,
Чем эллины, сражавшиеся там.
Повсюду воцарилось ликованье,
Раздались песни о деиньях славных —
О яблоке Париса, похищенье
Елены и Атридах-флотоводцах,
О Брисеиде, споре меж царями,
Пожаре кораблей, судьбе Патрокла,
О погребальных торжествах и мести,
Которыми почтил ты память друга, [75]
И об иных событьях этих лет.
Но, жгучими слезами обливаясь,
Рассеянно внимала я вестям,
Мне принесенным в смертный час Отреры.
Я к ней взывала: «Мать моя, позволь
С тобою мне остаться и проститься,
А этим женщинам вели уйти».
Но мать моя достойная, которой
Давно меня в поход послать хотелось,
Чтоб трон, прямой наследницы лишенный,
Не мог добычей честолюбья стать,
Ответила: «Иди, мое дитя,
Тебя зовет Арей. Венчай Пелида
И будь счастливой матерью, как я»,
И, руку нежно мне пожав, скончалась.