Юрий Лорес - Диалоги с Дьяволом

Кружит, кружит, кружит снег.
Метет, метет.
Ни следов уже не видно, ни дорог.
Эта комната моя, как островок.
И поет…
Чей-то голос мне послышался во сне.

Чей-то голос, чей-то голос за стеной,
Чей-то голос над моею головой.
Чей-то голос слышен мне едва-едва,
Звуки плавно превращаются в слова.

Чей ты голос? Имя назови твое.
Мы с тобою в этой комнате вдвоем.
Мы с тобою в этой комнате одни
Вес столетия, вес годы и все дни.

Кружит, кружит, кружит снег,
Метет, метет…
Чей-то голос мне во сне
Поет, поет.
Ни следов уже не видно, ни дорог.
Я один, и голос этот одинок.

Ты не прячься, ты со мной заговори.
Если что-то не услышу — повтори.
Непонятны и чудны слова твои.
Назови себя, не бойся, назови.

Как звали меня изначально, в ночь после рожденья,
Когда испеченная Словом Господним земля пахла так, будто свежий пирог?
И что началось для меня — восхожденье иль грехопаденье?
Я дверь отворила и, воздух глотнув, переступила порог.

И голову пряча в ладони от Божьего гнева,
Бежала я прочь по горячей и влажной земле.
И голом твой в уши шептал мне: «О! Ева! Любимая! Ева!»
Твой голос мне в уши шептал, но, быть может, не мне.

Я помню, что после меня называли Марией.
Названия помню тех мест: Вифлеем, Назарет и Магдала.
Волхвы мне даров не дарили, судьбы не гадали,
Но звезды далеких миров мне лицо озарили.

О, если б все беды мои от людей оставались сокрыты?
Но снова, босая, на грешную землю ступаю.
Нашелся чудак, называвший меня Маргаритой —
Достаточно было имен — я иных не желаю.

Достаточно было времен — я иных не желаю.
Душа отболела — пускай и твоя отболит.
Ты ищешь меня. Ты не можешь иначе — я знаю.
Ты ищешь меня, за меня принимая Лилит.

Кто был здесь? Только что… Незримый, еле слышный…
А я не удержал. Как глупо и нелепо!
Всего земного радостней и выше,
Казалось мне, меня коснулось небо.

Что в этой жизни жизнь? Прикосновенья
К природе, к людям, к разуму и счастью.
Прикосновений краткие мгновенья,
Продлить которые не в нашей власти.

И слава богу! Не пресытиться плодами,
Не преломить касаясь, не нарушить.
В руках у нас все то, чем обладаем,
В конце концов становится игрушкой.

Но я запомнил все, чего касался
Дыханьем, пальцами, губами и глазами.
Коснулся — и прошло. Но тонкий след остался,
А значит, я живу и твердо это знаю.

Живу и жду иных прикосновений
Иль тех же самых — были бы случайны.
И в том, что не владею, не было б сомнений,
А значит, не желаю знать чужие тайны.

Живу и жду, и верю — не напрасно.
Но не скажу, каков бы ни был случай:
Остановись, мгновенье, ты — прекрасно!
Немедленно прекрасное наскучит.

Живу и жду, и верю, как умею,
Что каждая душа когда-нибудь проснется.
Но я прекрасного коснуться не посмею,
Пока оно ко мне не прикоснется.

Кто был здесь? Как тебе сказать? Не больше и не меньше,
Чем знаешь ты, наслышанный о чем-то,
Всего лишь женщина, поверь, всего лишь женщина.
Как все, кто состоит в союзе с чертом.

И так же душ хозяйка полновластная.
И я, как черт, прекрасно понимаю,
Что женщины есть выражение прекрасного,
Когда целую их и обнимаю.

Я тоже помню чудные мгновенья,
Которых в жизни у меня хватало.
Но мало мне одних прикосновений
И женщинам, как видно, тоже мало.

Зачем она была? Яснее ясного!
Страдая не любя. Любя — опять страдая.
Как женщину, постичь прекрасное,
Увы, нельзя, не обладая.

Извечно обладанье значило успех,
И в качество переходила численность.
А женщины всегда любили тех,
Кто понимал их полную бессмысленность.