Ольга Степнова: В моей смерти винить президента... (сборник)

Он( поспешно пряча окурок в карман ): – Что это с вами?

Она: – Что со мной?

Он( делая пассы руками ): – Вы... это... того... Видоизменились, что ли?

Она: – Женщины любят меняться.

Он хмыкает, смотрит на столик и видит, что косметика исчезла. Вместо неё лежит книга.

Он( берёт книгу и вслух читает название ): – «Улисс», Джеймс Джойс. ( Трёт глаза ) Я ничего не проспал?!

Она: – Вы ведёте себя так, будто у меня вырос хвост.

Он( заглядывая Ей за спину ): – А он не вырос?

Она( инстинктивно хватаясь за свои ягодицы ): – Нет!

Он( трясёт книгой перед Её носом ): – Запомните, вот это с утра читать вредно!

Она( так и держась за зад ): – Вам не плевать, что я читаю с утра?

Он( надолго задумывается и вдруг – с удивлением ): – Вы знаете, кажется, нет.

Она: – И что это значит?

Он: – Не знаю. Но ничего хорошего. Последний раз мне было не плевать, что читает моя секретарша, попавшая впоследствии в психбольницу с диагнозом «Шизофреноподобный психоз».

Она открывает рот, но не может ничего сказать – только хлопает глазами.

Поезд тормозит, Она летит на Него. Он и не думает придержать Её. Они барахтаются, каждый стараясь занять свою полку.

Вагонное радио начинает рыдать голосом Колупаевой : «Уважа-аемые пассажи-иры! Наш поезд прибыл на ста... на ста-а-а! ( Захлёбывается рыданиями ) Стоянка то ли десять, то ли пятна-адцать минут! ( И с надрывом ) Будьте внимательны и осторожны!»

Он кидает на плечо полотенце, берёт зубную пасту, бритву, «Улисса» и уходит.

Она в раздражении срывает с двери боа, запихивает его в чемодан. Достаёт из-под подушки мобильный, нервно звонит.

Она: – Алло! Я разрываю контракт. Да потому что не могу больше! Такое в моей практике первый раз! Он хам! Да, я поселилась в его купе, но больше не могу смотреть на его... высокомерную рожу!!! ( Она рыдает взахлёб, но быстро успокаивается ) Ну хорошо, хорошо. Договорились. Ладно, я буду улыбаться и разговаривать тихим голосом. Только я требую доплату! Тридцать процентов от суммы контракта! Как за что? За вредность!

Суёт под подушку телефон. Снимает очки, делает пару глубоких вздохов, пытаясь успокоиться.

В купе заглядывает проводник.

Проводник: – Чай? Кофе?

Она: – Почему ваша жена плачет в прямом эфире?

Проводник: – Расстроилась.

Она: – Из-за чего?

Проводник: – Ей показалось, что я заигрываю со студенткой из второго купе.

Она: – А вы не заигрываете?

Проводник: – Что вы! Я даже не рассмотрел её длинные ноги и высокую грудь. Чай? Кофе? Апельсиновый фреш?

Она: – Покоя и тишины.

Проводник: – Понял.

Ставит на столик два чая.

Она: – Благодарю.

Проводник выходит...

В коридоре слышится дикий крик. Потом ещё. И ещё. Хлопают двери соседних купе. Топот ног, обеспокоенные голоса...

Вбегает Он с одной намыленной щекой.

Он( орёт ): – Рожает!

Она( холодно ): – Кто?

Он: – Ну не прокурор же! Женщина! Беременная! Прихватило прямо в коридоре!

Она( так же холодно ): – Вы-то здесь при чём?

Он: – Как при чём?! Я еду в вагоне повышенного комфорта и этих... каких-то там дебильных удобств! Я заплатил за это! А у меня под ногами люди орут и корчатся от боли!

Вытирает полотенцем намыленную щёку.

Она смотрит насмешливо. Молчит.

Из коридора доносятся вопли.

Он( садится ): – Господи... Почему я не полетел на самолёте?

Она: – Потому что вы боитесь летать.

Он: – С чего вы взяли?

Она: – Нетрудно догадаться. Уж если вас так пугает рожающая женщина...

Он: – Вы смеете утверждать, что я трус?!

Она: – Я смею предполагать, что вы инфантильный, рафинированный, нерешительный и неуравновешенный тип.

Он( швыряя в неё «Улисса» ): – А вы... вы... взбалмошная, крикливая про... про... профурсетка!

Она молча пьёт чай.

Крики в коридоре усиливаются.

Он( заводясь ): – Да, про... фурсетка! Решили проехаться на халяву!

Она молча пьёт чай.

Крики ещё более усиливаются...

Он: – Да! Решили проехаться на халяву!!!

Слышится один протяжный долгий крик.