Лия Гераскина - Аттестат зрелости

Мальчики за ним.

Школьники.Что? Что такое?

Высокий.Костров идет!

Школьникиубегают. Входит Валентин,за ним Костров.

Костров.Подожди, Листовский!

Валентин.Что?

Костров (протягивая ему руку). Дай руку! Знаешь, я часто бываю на экзаменах, но даже от студентов не слыхал такого. Молодец! Здо́рово! Особенно понравилось мне, как ты охарактеризовал патриотизм советского человека. Как-то по-своему, искренне и убедительно. Я даже разволновался.

Валентин.Спасибо.

Костров.Ты что? Вроде и не радуешься?

Валентин.Как может радоваться человек, который потерял самое дорогое…

Костров.А-а!

Пауза.

А не случилось ли так, что человек только тогда и понял, что у него самое дорогое, когда потерял его?

Валентин (не сразу) . Случилось.

Костров.Тогда я рад за этого человека. (Обнимает Валентина за плечи и идет с ним к выходу.) Ты понимаешь, Валентин, такой человек, если он действительно понял, что́ у него самое дорогое, самое главное, — будет за это бороться.

Кострови Валентинуходят. Входит Леня,за ним Гера.

Леня.Уже?

Гера.Уф! Я как зарядил, так и трещал без остановки, пока вся обойма не кончилась.

Леня.Страшно, правда? Глянешь на комиссию — и обомрешь. Секретарь райкома даже приехал. А добавочных тебе не задавали?

Гера.Хватит и основных.

Леня.Герка, скажи по совести, как я отвечал?

Гера.Честное комсомольское, здорово. С таким жаром, и все даты правильно. Борис Иванович просто таял. За пять ручаюсь.

Леня.Да… а письменная?

Входит Женяи, улыбаясь, подходит к мальчикам.

Ну как, Евгений?

Женя.Кажется, благополучно. (Проходит.)

Вбегает Ваня.

Ваня.Ты куда, Жень?

Женя.Спать, спать, спать… (Уходит.)

Ваня.Вы бы слышали, ребята, как он отвечал! Бледный, глаза горят, как у Медного всадника…

Леня.Ну, чего ты лапти плетешь?

Ваня.Ничего я не плету. Как у Евгения из «Медного всадника». Вы бы послушали, как он рассуждал о Печорине. «Человек, говорит, не может жить в одиночестве. Трагедия Печорина — в одиночестве». Ну и еще что-то в этом роде! Задали ему два-три вопроса — ответил как из пушки!

Гера.Ну, а сам-то ты ответил?

Ваня.Я? Как из пушки.

Проходит Тамара.Мальчики переглядываются и окружают ее.

Гера.Тамара, Тамарочка! Скажите, что у нас по письменной литературе?

Тамара.Да я почем знаю!

Ваня.Вы знаете, Тамарочка, и должны по дружбе нам сказать.

Тамара.Предположим, я знаю, но я не имею права…

Гера.Формальности и предрассудки!

Леня.Мы же завтра все равно узнаем!

Тамара.Нет, правда, неудобно как-то…

Гера.Неудобно людям добро сделать?

Ваня.Неудобно только в трубе сидеть, когда печка топится.

Тамара.Ну хорошо, только…

Леня.Не беспокойтесь. Перед вами три могилы.

Тамара.Ну, смотрите. (Вытаскивает записную книжку.) У вас, Леня, пять, у вас, Ваня, кажется, четыре, у Геры пять.

Гера подпрыгивает от радости. Входит Валентин.

(Не замечая Валентина.) У Жени, конечно, пять, у Листовского четыре, у Юры, кажется…

Валентин.Четыре? У меня четыре?

Тамара (смущенно). У вас есть неправильный перенос и одна орфографическая… Но вы не огорчайтесь. Ваше сочинение все равно очень хорошее.

Валентинбыстро уходит.

Ну вот! Зря я вас послушала. Не надо было ничего говорить. (Уходит.)

Ваня.Улыбнулась Вальке золотая медаль и ручкой издали помахала!

Леня.Как тебе не стыдно злорадствовать? У него больше шансов на золотую медаль, чем у любого из нас.

Гера.Да. Все-таки жаль Вальку.

Школьникирасходятся.

Веранда, увитая цветами. Небольшой садик с клумбами. За столом, стоящим в саду и накрытым к вечернему чаю, сидит Грохотови читает газету. Входит Костров.

Грохотов.А, Ванюша! Наконец-то! Загордился, брат, загордился. Стал начальником. Редко заходишь.

Костров.Здравствуйте, Борис Иванович. Честное слово, некогда. Через час бюро. Я, Борис Иванович, к вам посоветоваться.