Уильям Йейтс - Звездный единорог. Пьесы

Убивал Кухулин королей,
Королей и сынов королей,
И драконов, живущих в озерах,
И колдуний, летающих в небе,
И банаков, и бонаков, и лесных людей.

Я убивал без твоего приказа
И награждал без твоего приказа,
И, верно, из-за этого решил ты
С меня взять клятву верности. Теперь же
Ты требуешь совсем другую клятву,
Меня почти рабом ты сделать хочешь
Из-за юнца, приплывшего от Айфе
И стражника убившего.

Он прибыл,
Тебя ж не видно было и не слышно.
Охотился ты иль плясал с друзьями?

Его прогоним мы, но я свободен.
Пляшу, охочусь, ссорюсь и влюбляюсь,
Когда и где мне самому угодно.
И ты бы прежней жизнью жил, когда бы
Воды не влило время в кровь твою.

Я детям сильную страну оставлю.

Ты хочешь, чтоб тебе я подчинился,
Чтоб следовал во всем твоей я воле,
Бежал к тебе по твоему приказу,
Сидел в совете между стариками;
И это я, чье имя охраняет
Наш край теперь. И, помнится мне, в прошлом
Изгнал я Медб, и северных пиратов,
И сорхских королей числом до сотни,
Да и царей богатого Востока.
Зачем же мне, который с трона
Тебя не дал согнать, еще и клясться,
Как будто я король у свиноводов,
Как будто я у очага потею,
Как будто я руками лишь рисую
Узоры на золе? Неуж и вправду
Ленив я так, что без кнута не стану
Тебе служить?

При чем тут кнут, воитель?
Нет, каждый день сыны ко мне приходят,
Мол, никакого с Кухулином сладу
И в будущем, как быть с ним, мы не знаем,
Коли его не купишь, не сломаешь.
Тебя не станет, где искать защиты?
Земля горит, где он огнем проходит,
Над ним у времени нет власти.

Так что же, подчиняться мне придется
Юнцу, коль ты на трон его посадишь,
Как самому тебе?

Да, уж наверно.
Ведь сын мой королем верховным будет,
А ты, хоть пламя в жилах у тебя
И твой отец пришел к нам с солнца, ты
Один из королей, и голос твой
Не громче всех других в делах державных
И тише, чем у сыновей моих.

Ну что ж, мы честно все обговорили.
Когда умрем с тобой, вот будут толки
О нас повсюду. Помнишь, молодые,
Мы видели, как облако рдяное
Парило над землей? Оно исчезло,
И мы свершили больше, чем другие,
Так будем честны. Конхобар, не любы
Мне сыновья твои - нет в них размаха,
Нет крепости в костях, им стелют мягко,
А мы с тобой довольствовались малым.

Ну да! Что ж ты детьми не обзавелся?

Уж лучше вовсе не иметь потомства,
Чем быть отцом иль бледной немочи,
Иль дурака, иль жалкого урода
В том доме, где я радовался жизни.

Ты врешь, хоть честностью своей хвалился.
Нет, всякий муж, владеющий землею,
Ее желает завещать потомку,
Чтоб имя сохранить свое в веках,
И горю нет предела для того,
Кто все именье отдает чужому,
Как ты отдашь.