Жюль Ромэн - Диктатор

Фереоль.Когда принимаешь имя «революционера», то раз навсегда отказываешься от репутации пай-мальчика.

Дени.Но и не приносишь обета прошибать стену лбом. Я никогда не рассматривал революцию как отчаянную выходку.

Фереоль.Мне, наоборот, обстоятельства кажутся очень благоприятными.

Дени.Этого мало. Такую игру можно начинать, только имея в руках все шансы.

Фереоль.Ну, знаешь! Собиратель шансов не человек дела. Ты всегда прозеваешь лучшую игру, если намерен играть только так. (Весело). Я не очень-то полагаюсь на революционера, который желает делать революцию не иначе, как наверняка. Такой господин кончит академиком или послом при Ватикане.

Дени, кусая губы. И все-таки надо знать, куда идешь.

Фереоль.Вот как? Ты только что скорее пренебрежительно отзывался о всякого рода планах. Я лично ими не склонен пренебрегать. И даже собираюсь предложить один план комитету. (Дени смотрит на него). Да, да. И охотно скажу тебе о нем в двух словах. (Очень спокойно, без всякого ораторского подъема). Вот: вы, парламентарии, делаете все возможное для того, чтобы растравить кризис в самом парламенте, ввести в него задержки, осложнения, обманчивые надежды на соглашение, словом, вы ял, парализующий мозг врага. Мы же, с нашей стороны, отдаем сегодня же вечером первые распоряжения о забастовке — те, которые уже заготовлены: транспорт, доки, металлургия, — мы присоединяем к ним секретные инструкции: дать движению обнаружить свое подлинное лицо; не препятствовать личной инициативе, не уклоняться от столкновений с полицией. Завтра и следующие дни новые стачки, группами, так, чтобы к концу недели добрая половина предприятий участвовала в волнениях. Тем временем мы обрабатываем армию, не придерживаясь в этом отношении никакой заранее установленной программы. Так, например, местные беспорядки целесообразны только в том случае, если в данном пункте уже пролилась кровь.

Он кончил тем же ровным голосом.

Дени.Я не люблю, когда о крови говорят так спокойно, Фереоль.

Фереоль.Когда я излагаю план действий, я не склонен лицемерно опускать подробности, которые могут быть неприятны дамам; и не умею придавать своему голосу дрожь.

Молчание.

Дени, ходит взад и вперед, заложив руки за спину, и видно, что ему не по себе; потом останавливается перед Фереолем. Фереоль, ты мне доверил твой план, мне первому. По-видимому, ты еще считаешься немного с моим мнением. Так вот, я прошу тебя не предлагать этого сегодня.

Фереоль.Почему?

Дени.Положение слишком неясно. В нем еще никто не разобрался. Нельзя кидаться на судьбу таким порывистым и слепым натиском.

Фереоль.Но ведь нам как раз и требуется неясное положение и стремительный натиск. (Он глядит на Дени). Я даже считал, что это во всем совпадает с теорией. Впрочем, каждый из нас может выставить свое мнение. Комитет решит.

Дени, настойчиво. Нет. Я не хочу, чтобы он был свидетелем такого коренного разногласия между нами. Ни свидетелем, ни тем более судьей.

Молчание. Фереоль глядит на Дени.

Фереоль, мягко. Ты ждешь приглашения короля?

Дени, живо. Почему ты спрашиваешь меня об этом?

Фереоль.Вопрос естественный. При подобного рода кризисах разве не принято, чтобы король совещался с виновником кризиса… с очередным победителем?

Дени, довольно твердо. Да, говорят, что он пригласит меня завтра утром.

Фереоль, мягко. И поэтому ты не хочешь, чтобы мы сегодня совершили непоправимое?

Дени.Может быть, отчасти и поэтому.

Фереоль.А!

Дени.Я бы счел малодушием уклониться от этого свидания.

Фереоль.Ничто тебе не мешает на него явиться.

Дени, живо. Скрепив накануне вечером первые революционные приказы?

Фереоль.Король этого не будет знать.

Дени.Я не желаю быть менее добросовестным, чем он.

Фереоль.Прекрасное чувство, но об этом ты должен был подумать раньше. Известно ли тебе, что, приходя сюда, мы ведем себя недобросовестно по отношению к полиции?

Дени.Вы меня пошлете к королю с торжественным объявлением войны?

Фереоль, смеясь. Нет, мы не такие рыцари. Я думаю, мы тебе поручим, наоборот, успокоить его хорошими словами.