Жюль Ромэн: Диктатор

Ришар.Вот именно!

Бишоф.Нет! Он еще не настолько выжил из ума, чтобы устраивать пожар у соседа.

Фиориньи.Пожар?

Фиориньи и Бишоф обмениваются взглядом авгуров. Бишоф делает неопределенный жест.

Ришар.А Дени знает, что говорят?

Бишоф.Мой друг, есть вопросы, которых стараются себе не задавать.

Все оборачиваются ко входу в сад. По лицам разливается выражение официального удовольствия, даже у Бишофа и Фиориньи.

Те же, Дени, Люзак.

В сад входят Дени и Люзак. Дени — человек лет сорока, рослый, довольно полный лицом и телом, бритый. Его выразительное и подвижное лицо временами очень привлекательно и лишь изредка становится холодным и жестким. Так же и голос. Ничего вульгарного. Есть презрительность, которую он сдерживает, но которую выдают его губы, глаза. При его появлении присутствующие аплодируют. Фиориньи и Бишоф не менее горячо, чем остальные.

Дени,садясь за столик и делая всем приветственный жест. Вы очень добры. (Подбежавшему Моттле). Пива, пожалуйста. (Он, видимо, очень устал и хочет тишины. Присутствующие, к которым присоединился и Люзак, держатся в почтительном отдалении. Вполголоса обмениваются короткими фразами. Дени, ни на кого не глядя, спрашивает громко.) Фереоля нет?

Сибле.Нет.

Моттле,возвращаясь с бутылкой пива. Вы, может быть, предпочли бы что-нибудь горячее?

Дени,приязненно глядя на Моттле. Нет, благодарю, мне хочется пить. (Вполголоса). Ты тоже не видел Фереоля?

Моттле.Нет.

Люзак,подойдя ближе, вполголоса. Хотите, я спрошу у Фиориньи?

Дени.Нет.

Сибле,подходя тоже. Если ты очень устал, мы отложим на час заседание.

Дени,громко. Ведь вы же не из-за меня не начинаете?

Сибле.Все равно надо подождать Фереоля и ван Сейпа.

Ришар.Вот они.

Фиориньи,глядя на часы. Я должен заметить, что сейчас как раз время, назначенное для начала заседания.

Те же, Фереоль, ван Сейп.

Фереоль,одних лет с Дени, бородатый, худее лицом. В нем, по крайней мере внешне, больше грубоватой сердечности, больше непосредственной простоты. Он подходит к присутствующим, жмет им руки. Здравствуйте. Держу пари, что мы последние. Опаздывают всегда те, кому нечего делать. (Подходя к Дени). Здравствуй, Дени.

Дени.Здравствуй, Фереоль. Садись. Помоги мне докончить эту бутылку.

Моттле идет за вторым стаканом.

Сибле,к Дени и Фереолю. Нам надо решить два-три маленьких кассовых вопроса. Если это вас не слишком интересует и вы желаете побеседовать, мы бы начали без вас?

Дени.Отлично.

Люзак,к Дени. Я еду в город. Нет ли у вас поручений?

Дени.Просмотри корректуру моей речи. Там, в середине, должна быть совершенно невразумительная фраза: а другая, в конце, осталась неоконченной. Исправь это.

Люзак уходит налево. Остальные, подталкиваемые Сибле, входят в домик.

Дени, Фереоль.

Фереоль,с деланой сердечностью. Мадлена не с тобой? Она здорова?.. Пропустить такое заседание!..

Дени,наблюдая за ним. В Палате? Она там была. Здесь ей нечего делать. А твоя жена?

Фереоль.Здорова. (Пауза, потом вдруг). Итак, поздравляю!

Дени,очень сдержанно. Ты уже знаешь?

Фереоль.Еще бы!

Дени.Но кто тебе сказал?

Фереоль.Я видел кое-кого из бывших на заседании. Впрочем, новость распространилась… чудесным образом, как и подобало.

Дени,взглянув на Фереоля. Что же они тебе говорили?

Фереоль,холодно. Что ты был бесподобен.

Дени,с улыбкой. Только-то!

Фереоль,как выше. Что ты произнес одну из твоих лучших речей.

Дени.Еще одну речь.

Фереоль,серьезно. Но красноречие великая вещь. И речь может быть очень важным действием.

Дени,недоверчиво. Да?

Фереоль,тоном спокойного объяснения. Хотя бы с точки зрения пропаганды. Я, когда говорю на митинге, проповедую всего только единоверцам. А выдержки из твоей речи будут вынуждены напечатать все газеты. Для наших идей это способ прорвать санитарный кордон. Даже в парламенте те, кто тебе аплодирует, хоть и не верят ни слову из того, что ты им говоришь, в какой-то степени все же теряют силу сопротивления.