Давид Айзман - Терновый куст

Леньчик.Я ухожу, Дора, мне обещали револьвер. (Уходит.)

Дора.Но самое радостное — это настроение войск. Наши имели у них большой успех. Я сейчас получила новые сведения: можно рассчитывать, что Бугский полк присоединится к нам.

Александр.Я не вполне верю…

Дора.Надо верить… Надо верить, Александр!.. Во всяком случае, стрелять в народ солдаты не будут… В шесть часов у нас заседание, Нейман, в той же квартире.

Нейман.У меня есть несколько предложений.

Дора.Вы внесите их… А теперь пойдите в типографию, поможете печатать прокламацию.

Александр.Но ведь… успеем разве распространить?

Дора.Надо успеть!.. А в одиннадцать ночью всем собраться в Плоском Предместье, к раздаче оружия… Последний день, последние часы, нужна энергия, нельзя терять ни минуты.

Александр.Если теперь терять время, все может окончиться катастрофой.

Дора.Все окончится победой, блестящей победой… Берл, ваша дружина готова?

Нейман.Вы в какой дружине?

Берл.Мы захватим вокзал… Готова. Только оружия маловато.

Дора.Вот у меня квитанция. Еще два места оружия пришло. Сейчас пойду получать.

Нейман.Дайте-ка квитанцию сюда, лучше я пойду.

Дора.Студенту нельзя, вас арестуют вместе с оружием.

Берл(угрюмо). А я на что?.. Я пойду…

Александр.Нейман может переодеться.

Дора.Да и я тоже переоденусь. Рабочий, студент или такая, как я сейчас, легко вызовут подозрения, а я так разряжусь, что за дочку губернатора примут… Рядом дамочка одна живет, актриса, обещала меня одеть.

Нейман.А все-таки лучше бы я пошел.

Дора.Нет, я лучше проделаю… Это надо тонко, спокойненько, непринужденно — следят везде страшно, — и у вас не выйдет. (Уходит. Берл за ней.)

Нейман.Что ж, идем и мы. (Берет фуражку.)

Александр сидит мрачный, не двигаясь с места.

(Подходит к нему, кладет на его плечи руку.) Ты ж чего это?

Александр(говорит не сразу). Скверно мне.

Нейман.А, опять ты за свою дудку?

Александр.Когда ж тоска!

Нейман.И найдет время хныкать!

Александр.Скажи сам: какая я ей пара?

Нейман.Отчего ж? Пара не плохая… Во всяком случае, это она сама лучше знает.

Александр(мрачно, с расстановкой, глядя себе под ноги). Вот в том-то и дело, что она не знает! Меня она совсем не знает… и видит во мне совсем не того, что я на самом деле собой представляю.

Нейман.Дора, я полагаю, кое-что в людях смыслит.

Александр(внезапно оживляясь). Но я запутал ее!.. Я подменил ей себя!.. Ну чего там скрывать! Разве я борец? Разве я гожусь на что-нибудь крупное?.. Да ведь ничего подобного! Я человек слабый, я дряблый человек… Бороться, ходить около опасности, рисковать собой — своей свободой, жизнью — я на это совершенно не способен.

Нейман(добродушно). А только и делаешь, что рискуешь собой… Пусть у тебя сейчас обыск сделают, и ты ого-го-го где очутишься!

Александр.Рискую… А чего это мне стоит?.. Вот Дора: в самых опасных делах, в самых страшных местах — и делает все спокойно, легко, просто… А когда увлечена, когда говорит на собраниях, она вся — огонь… Ты думаешь, кто завоевал сахарные заводы? Кто зажег рабочих и заставил со слезами энтузиазма вотировать забастовку?.. Она… Она!.. Она всю себя отдает, всю душу свою, все свое сердце… А я… а я всегда с оглядкой. Я в страхе.

Нейман(серьезно). Мне кажется, Александр, у тебя это просто какой-то особый род неврастении — поклепы на себя возводить… Немножко и я тебя знаю, а кое-что я от Доры слыхал… Ведь, кажется, именно мужество твое и покорило ее, твоя отвага…

Александр.Да… отвага… знаю… я это знаю!.. И в этом именно и все несчастье, что отвага… Она увидела во мне человека отважного, сильного, самоотверженного… А самоотверженного человека — ну чего скрывать! — самоотверженного человека она увидела во мне… случайно… по ошибке… потому что… ну просто потому, что я обманул ее…

Нейман.Э, да это, брат, ты, кажется, зазнаешься: не тебе обмануть Дору.

Александр(с горячностью). Обманул!.. Говорю тебе: обманул! Невольно и бессознательно… И самого себя обманул… Пойми ты: при Доре дух мой возвышался, я как-то заражался от нее, становился смелым, энергичным… Потом Манус приехал. Он был такой необычайный… Что-то чувствовалось в нем высокое, огненное… От его вулкана упала искра и в мою душу, и… я тоже затлелся… А в сердце у меня в то время была мука, я считал, что Дора не любит меня, мне жизнь была не в радость, были моменты полного отчаяния, и мелькала даже мысль покончить с собой… Черт с ней, с жизнью!.. И я не рисовался, я не рисовался и не лгал, я, может быть, никогда не был таким искренним, как в ту минуту, когда говорил, что готов на все, что хочу опасности, хочу казни!.. Я был так возбужден… Это было какое-то расстройство… И я верил, что хочу казни… В ту минуту я действительно хотел ее…