Уильям Шекспир - Комедии

Дон Педро

Я вижу, ты покачиваешь головой, услышав о такой отсрочке. Но ручаюсь тебе, Клавдио, что время у нас пролетит незаметно. Пока что я попытаюсь совершить один из подвигов Геркулеса – возбудить безумную любовь между синьором Бенедиктом и синьорой Беатриче. Мне ужасно хочется устроить этот брак, и я не сомневаюсь в успехе предприятия, если только вы все трое будете мне помогать и действовать по моим указаниям.

Леонато

Ваше высочество, я весь к вашим услугам, если даже мне придется для этого не спать десять ночей подряд.

Клавдио

Я также, ваше высочество.

Дон Педро

И вы тоже, красавица Геро?

Геро

Я готова исполнить любое скромное поручение, чтобы помочь кузине получить хорошего мужа.

Дон Педро А Бенедикт – не самый безнадежный из всех, кого я знаю. Смело могу сказать в похвалу ему; он благородного происхождения, испытанной смелости и неоспоримой честности. Я научу вас, как подействовать на вашу кузину, чтобы она влюбилась в Бенедикта, а сам с вашей помощью так настрою Бенедикта, что при всем своем остром уме и привередливом вкусе он влюбится в Беатриче. Если мы этого добьемся, не зовите больше Купидона стрелком: он уступит нам свою славу, и мы станем единственными божествами любви. Идемте, со мной, вам расскажу мой план!

Уходят.

Сцена 2

Другая комната в доме Леонато.

Входят дон Хуани Борачио.

Дон Хуан

Значит, это правда: граф Клавдио женится на дочери Леонато?

Борачио

Да, ваша светлость; но я могу этому помешать.

Дон Хуан

Каждая помеха, каждая преграда, каждое препятствие будет лекарством для меня. Я болен ненавистью к нему, и все, что противоречит его желаниям, совпадает с моими. Как ты можешь помешать этой свадьбе?

Борачио

Нечестным путем, ваша светлость, но так искусно, что нечестности этой никто не заметит.

Дон Хуан

Расскажи в двух словах: как?

Борачио

Кажется, я говорил вашей светлости – уже с год тому назад, – что я пользуюсь милостями Маргариты, камеристки Геро?

Дон Хуан

Припоминаю.

Борачио

Я могу в неурочный час ночи попросить ее выглянуть из окна спальни ее госпожи.

Дон Хуан

Что же тут такого, что могло бы расстроить свадьбу?

Борачио

От вас зависит приготовить настоящий яд. Ступайте к принцу, вашему брату, и без обиняков скажите ему, что он позорит свою честь, способствуя браку славного Клавдио, к которому вы преисполнены величайшего уважения, с такой грязной распутницей, как Геро.

Дон Хуан

Какие же доказательства я представлю?

Борачио

Вполне достаточные для того, чтобы обмануть принца, вывести из себя Клавдио, погубить Геро и убить Леонато. Вам этого мало?

Дон Хуан

Чтобы только досадить им, я на все готов.

Борачио

Ступайте же. Улучите минутку, чтобы договорить с доном Педро и графом Клавдио наедине. Скажите им, что вы знаете о любовной связи Геро со мной. Притворитесь, что вами руководит дружеское расположение к ним, что вы открываете все это, дорожа честью вашего брата, который устраивает эту свадьбу, и репутацией его друга, которого хотят обмануть поддельной девственностью. Они едва ли без доказательств поверят этому. Представьте им улики самые убедительные: они увидят меня под окном спальни Геро и услышат, как я буду называть Маргариту "Геро", а Маргарита меня – "Борачио". Покажите им это как раз в ночь накануне свадьбы. Я подстрою тем временем так, что Геро не будет в комнате, и неверность ее будет представлена так правдоподобно, что ревность станет уверенностью, и все приготовления к свадьбе рухнут.

Дон Хуан

К какому бы роковому исходу это дело ни привело, я берусь за него! Устрой это половчее, и награда тебе будет – тысяча дукатов.

Борачио

Будьте только настойчивы в обвинениях, а уж моя хитрость не посрамит себя.

Дон Хуан Пойду узнаю, на какой день назначена свадьба.

Уходят.

Сцена 3

Сад Леонато.

Входит Бенедикт.

Бенедикт Мальчик!

Входит мальчик. Мальчик

Синьор?

Бенедикт

В моей комнате на окне лежит книга: принеси мне ее сюда, в сад.

Мальчик

Слушаю, синьор. Я здесь.

Бенедикт Знаю, что здесь. Но я хотел бы, чтоб ты исчез, а потом появился здесь снова.

Мальчик уходит.

Удивляюсь я: как это человек, видя, какими глупцами становятся другие от любви, издевается над этим пустым безумием – и вдруг сам становится предметом насмешек, влюбившись. Таков Клавдио. Помню я время, когда он не признавал другой музыки, кроме труб и барабанов, – а теперь он охотнее слушает тамбурин и флейту. Помню, как он готов, бывало, десять миль пешком отмахать, чтобы взглянуть на хорошие доспехи, – а сейчас может не спать десять ночей подряд, обдумывая фасон нового колета. Говорил он, бывало, просто и дельно, как честный человек и солдат; а теперь превратился в какого-то краснобая: его речи – это фантастическая трапеза с самыми невиданными блюдами. Неужели и я могу так измениться, пока еще смотрят на мир мои глаза? Не знаю. Не думаю. Клятвы не дам, что любовь не превратит меня в устрицу. Но в одном клянусь смело: пока я еще не стал устрицей, подобным глупцом любовь меня не сделает. Одна женщина прекрасна, – но я уцелел. Другая умна, – но я уцелел. Третья добродетельна, – но я уцелел. Пока я не встречу женщины, привлекательной во всех отношениях зараз, – ни одна не привлечет меня. Она должна быть богата – это обязательное условие; умна – или мне ее не надо; добродетельна – или я за нее не дам ни гроша; красива – иначе я и не взгляну на нее; кротка – иначе пусть и близко ко мне не подходит; знатна – иначе ни за какие деньги ее не возьму; она должна приятно разговаривать, быть хорошей музыкантшей, а волосы пусть будут такого цвета, как богу угодно. Вот и принц с мсье Купидоном! Спрячусь в беседке. (Прячется.)

Читать дальше