Алексей Слаповский: Мои печали и мечты (Сборник пьес)

МАША. Спасибо.

АЗАЛКАНОВ. Тебе спасибо.

МАША. Мне-то за что?

АЗАЛКАНОВ. Просто так, Мария. За то, что ты любишь своего Александра.

САША. Что ты имеешь в виду, жлоб?

АЗАЛКАНОВ. Ершись, юноша, ершись, защищай Машу, все правильно! ( Невесте .) Пойдем, Мария, не будем мешать их счастью.

МАША. А вы меня не узнали?

АЗАЛКАНОВ. Ты жила в этом доме?

МАША. Нет.

АЗАЛКАНОВ. Не помню. Не хочу вспоминать. Меня это отвлекает. Пойдем, Машенька.

Идут к краю сцены, неловко ступая по керамзиту.

САША. Ты откуда его знаешь?

МАША. Да нет, показалось.

САША. Ты его узнала, я видел.

МАША. Мне показалось. Думала, что это он, а потом увидела, что не он.

САША. Кто — он?

МАША. Как-нибудь расскажу. Это неинтересно.

Скрываются.

НЕВЕСТА. Куда ты меня ведешь?

АЗАЛКАНОВ. А что?

НЕВЕСТА. Там же твой отец повесился!

АЗАЛКАНОВ. Ну и что? Я думаю, он бы одобрил. И пусть у гробового входа младая будет жизнь играть! Он бы одобрил. Он был экзистенциалист по натуре.

НЕВЕСТА. Слушай, перестань меня дразнить всякими словами! Терпеть не могу непонятные слова! Диалектичный! Консенсус! Коммунимба… Коммубника… Коммуникабельный! Тьфу, мерзость!.. Все ноги обломаешь, пока дойдешь! И скрипит — не могу!

АЗАЛКАНОВ ( подхватывает ее на руки ). Милая моя! Любовь моя! Никого так не любил! Юное ты мое нежное существо!

Уносит. Появляется РАНЯЕВА с огромной сумкой. Входит на помост, подальше от углов, на открытое пространство. Озирается. Ставит сумку, садится.

РАНЯЕВА. Я первая, что ли? Рано пришла… А может, не здесь? Вроде, других таких домов нет в округе… ( Достает апельсин, ошкуривает, ест .) На фиг, спрашивается, жить, если жизнь так быстро проходит? Уже дочь замуж выдаю… А сама в четвертый раз не замужем опять… Только вчера ходила в короткой юбочке с косичками… ( Вдруг увидела себя — на сцене .) Я жила в многодетной семье, и на мне лежали многочисленные обязанности по домашнему хозяйству. Но я стремилась воспитывать в себе самостоятельность, благодаря чего достигла результатов. Спасибо за внимание… А теперь вот я обеспечена. Но одно у меня недоумение, гражданин следователь, почему я все время знаете чего хочу? Вы догадались? Вы покраснели? Подавись, гад! ( Кинула апельсином в пространство. Вздохнула .) В то время как наблюдается нехватка и дороговизна основных продуктов питания, есть люди, живущие не по средствам и выбрасывают их на помойку! Как не стыдно! ( Достает апельсин, ест .)

Входит ВОТКИН.

ВОТКИН. Извините, свадьба здесь будет?

РАНЯЕВА. Рано пришли.

ВОТКИН. Я всегда заранее выхожу, чтобы вовремя прийти. Ведь всегда что-нибудь случается, бубны-козыри. Транспорт подведет, дождик начнется, а ты зонт забыл, возвращаешься… А в этот раз ничего не подвело. Случайность.

РАНЯЕВА. Родственник жениха?

ВОТКИН. Бывший сосед. Жили в этом доме. Не понимаю даже, почему он меня пригласил. У нас отношения были не близкие. Обычные. Общечеловеческие, так сказать. Почему-то пригласил, бубны-козыри! Воткин моя фамилия. Иван Иванович Вот-кин. Понимаете?

РАНЯЕВА. Ну и что? У нас в магазине грузчик работает, фамилия — Запоев. Он всем говорит, что не от слова запой, а от слова запеть. И он вправду поет — особенно когда в запой уходит. Пьет и поет.

ВОТКИН. Вы все-таки не поняли. Не Вод-д-д-дкин, а Вот-т-т-ткин. Через «т» пишется. А звучит одинаково за счет оглушения звонкой согласной в соответствии с правилами русского языка. А я, между прочим, водки в жизни не пил. Ни разу, бубны-козыри! По два рубля восемьдесят семь копеек была — с зеленой такой этикеточкой, помните? — не пил! По 3.62 — не пил! По 5.30 — с красной уже такой этикеточкой такой — не пил! По 6.20 — не пил! А потом счет на сотни пошел, на тысячи — параллельно с инфляцией, тогда уж тем более не пил!

РАНЯЕВА. Не люблю водки. Хоть и пью иногда.

ВОТКИН. А я и вина не пил. Алиготе — не пил, рислингов никаких не пробовал, Каберне — не нюхал даже, Хванчкара — даже названия не слыхал. То есть слыхал, а в глаза как раз не видел.

РАНЯЕВА. А родственник ваш не зашибает? Зять мой будущий?

ВОТКИН. Повторяю — не родственник. Сосед. Тут, бубны-козыри, такая история. Раньше пил, даже очень пил. А потом взялся за ум. Как отрезало. История, говорит, дала мне шанс.

РАНЯЕВА. Значит, опять сорваться может?

ВОТКИН. Не полагаю. Думаю, пример отца служит ему примером. Отец его схоронил больную свою жену, мать его, а сам повесился от белой горячки на этом вот как раз чердаке.

РАНЯЕВА. Ну вас, какие вы вещи рассказываете!