Михаил Погодин - Марфа, Посадница Новгородская

Я обнадеялась, богатый вклад
Поместьями и деньгами в обитель
Святую подала и, занятая
Гражданскими делами, позабыла
Пророчество отшельника, а ныне
Оно свершается. — Я ожидаю Веленья
Князева к нему явиться:
Святое слово да не идет мимо.

О мать моя! тебе сказал угодник:
У господа спасение и милость.
Он вступится за нас. Ты не погибнешь.

А Новград, — род Борецких пресеченный, —
Мои сыны, погибшие во цвете, —
Мой Алексей, последняя надежда,
У стен отечества истекший кровью…

Он жив; в беспамятстве ты позабыла!

Он жив! Несчастная! что ты сказала?
Зачем напомнила… — Да! да! он жив…
Он изменил. Я родила Новграду
Предателя. Меня, меня назвали
Изменницею. — Боже! Боже! Боже!
За что такою лютой, горькой казнью
Казнить меня. — Неужли я на свете
Грешнее всех людей?

Посадница!
Ганзейские купцы провезть берутся
Тебя с товаром безопасно в Любек.
Беги!
С твоим имением, богатством
Ты можешь там во всяком удовольстве
Скончать свой век — забыть Москву и князя,
Забыть неблагодарных сограждан.
Спасайся!

Что ж не отвечаешь ты?
Часы бегут. Скорей. Мы опоздаем.
Того смотри — наш новый государь
Начнет московское правленье, спросит
Бояр, всех нас, тебя на суд свой…

Это
Не страшный суд.

Но, Марфа, ты умрешь.

Я умерла вчера.

О, перестань!
Твои друзья тебя об этом молят.

Спасибо вам! Моя судьба давно
Написана вверху. —
Как вы, на что
Решились?

Нам куда бежать с семьями!
Мы остаемся здесь на божью волю.

Так расскажите же теперь мне лучше:
Что делается в городе?

Безмолвье
Ужасное, как будто б вымер город:
Не чуть и слова человечья. Окна,
Ворота заперты, огня не видно
Нигде. — И Волхов буйный наш утихнул. —
Собаки по концам лишь только воют,
Да звон доносится из дальних церквей.
Все улицы пустые. От собора
Вплоть до тебя души мы не видали,
И ангел смерти на просторе ходит
По городу, из дому в дом, и двери
Казнимых отмечает кровью. С страхом
Граждане ждут, чем их судьба решится.

Где он?

На Ярославовом дворище;
Полки по всем стенам двойною цепью.

А наши где посадники?

В соборе
Софийском, ждут веления княжого.

Как судят обо мне?

Как — осуждают
Твое упорство, обвиняют в тщетном
Кровопролитье, раздраженье князя.

Подозревают?

Нет — согласны все:
Слепая ты сама, вела на гибель
И нас, слепых, с собой. Твой сын…

Молчите,
Не говорите мне об нем.

Утешить
Хочу тебя. Он виноват не столько,
Как думаешь; он может быть оправдан…

Оправдан! он!

Ах, оправдай его,
Ради Христа!

Послушай хладнокровно.
Быв два раза посланником в Москве,
Узнал он твердую решимость князя
Взять Новгород, во что бы то ни стало,
Число полков его, союзы, деньги
И силы все, что на пять войн достанет.
С другой же стороны он ясно видел
Раздоры наши, беспомощье, слабость
И гибельное буйство сильной черни,
Ожесточавшей Иоанна всуе,
Не слушавшей посадника и многих
Бояр, которые хотели сдаться,
Спасения иного не предвидя.
Он вздумал выполнить, один и тайно,
Желанье явное друзей отчизны.
Вошел в сношение с Московским князем
И, осторожностью его известной
Воспользуясь лукаво, обещался
Доставить обладанье Новымградом, —
Лишь на условиях для нас полезных,
И невозможных без его посредства.
Он, впрочем, сделал то, что без него
Должно б случиться было непременно.