Михаил Погодин: Марфа, Посадница Новгородская

Чего?
Он хочет все прибрать к своим рукам;
Он хочет, чтобы мы лишь тем владели,
Что он из милости для нас оставит;
Чтоб под одну с Москвой плясали дудку.

Не может быть! Он крест нам целовал
Держать по старине.

Крест не удержит
Его. Была б лишь мочь и сила:
В нем разве новгородская душа?
Он присягал, как был успех неверен.
Теперь он, видно, оперился…

Правда!
Присяги нечего бояться крестной.
С поклонами все разрешит владыка.
Грешить ведь нашей братье мелкой страшно,
Князьям с рук сходит и не это.

Эй, положи свой язычок на сойку,
Не сдобровать тебе уж, греховодник…

А сколько рати слышно, с Иоанном?

Сват сказывал, что девяносто тысяч.

Нет, с лишком сто.

Ого!

Хоть двести будь!
Иль грудь новогородская ослабла,
И руки опустилися у нас?

Слыхали ль вы, что порасскажет Марфа
О старых временах: как мы, бывало,
С врагами управлялись в чистом поле,
По белу свету за добычей, славой
На все четыре стороны гуляли…
Как и князьям указывали двери,
Чуть заикнется кто не по закону.

Вот если б слушались ее побольше,
Пошло б не так, не смел бы князь Московский…

Постой, мы разочтемся с ним по-свойски!

Напомним мы ему, как наши деды
Рать Боголюбского посекли [3] …как наши деды Рать Боголюбского посекли — в 1170 г. новгородцы разбили осаждавшее Новгород войско Андрея Боголюбского. .

Легче!
Иван и Боголюбского плечьми
Пошире будет: с ним бороться трудно.
Ведь он не то, что прежние князья:
Ворочает всей русскою землею.
Рязань и Тверь, Владимир и Казань,
Ростов — ему все кланяются в пояс,
Людей, запасы, деньги присылают.
Ох, чудится, беды не миновать.
Конец приходит Новгородской воле!
Недаром крест с Софии нашей сшибло,
Недаром колокол Хутынский [4] Колокол Хутынский — колокол в монастыре на Хутыне. ночью воет.

И кровь вчера там на гробах являлась.

По типуну б вам на язык зловещий!
Не слушайте, честные люди, бредней!
Вы были ль ныне у Святой Софии?
Глядели ль в верхний купол? — Наш Спаситель
Не разнимал своей десницы сжатой,
А Новгород до тех пор будет счастлив,
Пока рука его не разожмется.

Да что посадники нейдут на вече!
Быть может, это все — пустые страхи.
Молва людская ведь, давно я слышал, —
Волна морская: ей нельзя поверить.

Вот все они выходят из собора.

И Марфа здесь. — Родимая! как любо
Смотреть нам на нее!

Идет как город,
Пригожая, дородная, — мать наша!

Вот-вот она всю правду нам расскажет.

Научит нас.

Ай-ай! она угрюма;
Лицо ее добра не предвещает.

Посадница! тебя мы ожидаем.
Скажи — зачем созвали нас на вече?

Но что — ты плачешь! Неужли и вправду
Невзгодье угрожает новгородцам?

Реши сомненья наши, мать, скорее!

Друзья! палач московский с топорами [5] Друзья! Палач московский с топорами — в печатном тексте, по требованию цензуры, было заменено: «Друзья! Московский ворог с топорами…»
Стоит у наших врат, занес уж руку
Над нашей волею. Готовьтесь к казням! [6] Готовьтесь к казням — после этих слов в печатном тексте было следующее цензурное изменение: «Все кричат: „Нет, разве к обороне! К битвам смертным!“»

Нет, прежде мы варяжской сладкой крови
Отведаем его.

Варяжской крови!