Уильям Шекспир: Двенадцатая ночь, или Что угодно

Я жребием доволен, хоть мой жребий

И ниже, чем мой род: я дворянин.

Вернитесь к герцогу и передайте:

Я не люблю его. Пусть он не шлет

Послов ко мне. Вот разве вы зайдите,

Чтоб рассказать, как принял вас Орсино.

А это вам на память обо мне.

(Протягивает кошелек.)

Я не посыльный. Спрячьте кошелек:

Не мне, а герцогу нужна награда.

Пусть камнем будет сердце у того,

Кто вам внушит любовь; пусть он отвергнет

С презрением холодным вашу страсть,

Как вы отвергли герцога Орсино.

Прощайте же, прекрасная жестокость!

(Уходит.)

«Кто родом вы?» — "Я жребием доволен,

Хотя мой жребий ниже, чем мой род:

«Я дворянин». Клянусь, что это так!

Поступки, речь, движения, лицо —

Вот твой дворянский герб… Спокойней, сердце!

Когда б слуга был господином… Боже!

Ужели так заразна эта хворь?

Я чувствую, что, крадучись беззвучно,

Очарованье юного посланца

В мои глаза проникло… Будь что будет! —

Мальволио, сюда!

Входит Мальволио.

Я здесь, графиня.

Беги скорей за юношей упрямым,

За герцогским послом, и этот перстень

Верни ему, скажи — он мне не нужен.

Я не хочу надеждами пустыми

Манить Орсино — я не для него.

Вот если юноша зашел бы завтра —

Я объяснила б все… Иди, не медли!

Сударыня, иду.

(Уходит.)

Что делаю — сама не понимаю:

Я не уму, а лишь глазам внимаю…

Нет, человек не властен над собой!

Пусть будет так, как решено судьбой.

(Уходит.)

Берег моря.

Входят Себастьяни Антонио.

Значит, вы не хотите остаться у меня? И не хотите, чтоб я вас проводил?

Простите великодушно, не хочу. Звезда моя еле мерцает во мраке; судьба ко мне столь враждебна, что может обрушиться и на вас. Поэтому я должен разлучиться с вами и одиноко нести свои невзгоды. Я плохо отблагодарил бы вас за расположение ко мне, если бы переложил их хоть отчасти на ваши плечи.

Скажите хотя бы, куда вы идете?

Нет-нет, сударь! Мой путь — это путь скитаний. Но вы, я вижу, так скромны, что даже не пытаетесь выведать то, о чем до сих пор я умалчивал: тем легче мне повиноваться учтивости и рассказать о себе. Знайте, Антонио, что, хотя я назвался Родриго, зовут меня Себастьяном. Отец мой был тем самым Себастьяном из Мессалина 18, о котором, как мне кажется, вы наслышаны. После его смерти остались близнецы, рожденные в один и тот же час, — я и моя сестра. Почему судьбе не было угодно, чтобы мы и погибли одновременно? Но этому помешали вы, сударь, ибо за час до того, как вы спасли меня от ярости волн, моя сестра утонула.

Боже милосердный!

Хотя люди говорили, что мы с ней очень похожи, многие считали ее красавицей. Разумеется, я был не вправе разделять их восхищение, но одно я утверждаю смело: и сама зависть признала бы, что ее душа была прекрасна. Сударь, сестра моя уже утонула в соленой воде, а я все еще, как видите, топлю память о ней в соленых слезах.

Вы уж не взыщите, что я не мог принять вас как подобает.

Добрый мой Антонио, это я должен просить у вас прощения за то, что доставил вам столько хлопот.

Если вы не хотите в награду за преданность казнить меня, позвольте мне быть вашим слугой.

Если вы не хотите разрушить дело рук своих и убить человека, которого вернули к жизни, не просите меня об этом. Попрощаемся сразу. Я по натуре мягкосердечен и к тому же так похож на свою мать, что достаточно малости — и глаза мои сразу же меня выдают. Я иду ко дворцу герцога Орсино. Прощайте. (Уходит.)

Да сохранят тебя благие боги!

Я за тобой пошел бы ко двору,

Но там полно врагов… Нет, будь что будет!

Опасность — вздор. Я так тебя люблю,

Что в бой шутя с любым врагом вступлю!

(Уходит.)

Улица.

Входит Виола, за ней — Мальволио.