Уильям Шекспир: Сон в летнюю ночь

Пусты загоны в залитых полях,

От падали вороны разжирели…

Грязь занесла следы веселых игр;

Тропинок нет в зеленых лабиринтах:

Зарос их след, и не найти его!

Уж смертные зимы скорее просят;

Не слышно песен по ночам у них…

И вот луна, властительница вод,

Бледна от гнева, воздух весь омыла

И ревматизмы всюду развела.

Мешаются все времена в смятенье:

И падает седоголовый иней

К пунцовой розе в свежие объятья;

Зато к короне ледяной зимы

Венок душистый из бутонов летних

В насмешку прикреплен. Весна, и лето,

Рождающая осень, и зима

Меняются нарядом, и не может

Мир изумленный различить времен!

Но бедствия такие появились

Все из-за наших ссор и несогласий:

Мы — их причина, мы их создаем.

В твоих руках все изменить: к чему

Титания перечит Оберону?

Ведь я прошу немногого: отдай

Ты мальчика в пажи мне!

Будь спокоен:

За весь твой край волшебный не отдам!

Ведь мать его была моею жрицей!

С ней в пряном воздухе ночей индийских

На золотых нептуновых песках 21

Сидели часто мы, суда считая.

Смеялись с ней, смотря, как паруса,

Беременные ветром, надувались…

Она шутя им мило подражала

(В то время тяжела она была

Моим любимцем) и плыла, как будто

С какой-нибудь безделкой возвращаясь

Ко мне, как бы из плаванья с товаром…

Но смертною была моя подруга,

И этот мальчик стоил жизни ей.

Любя ее, ребенка я взлелею;

Любя ее, я не отдам его!

Как долго ты пробудешь здесь в лесу?

Должно быть, до венчания Тезея.

Коль хочешь с нами мирно танцевать

И веселиться при луне — останься.

Коль нет — ступай, и я уйду подальше.

Отдай ребенка, я пойду с тобой!

Ни за волшебный край! — За мною, эльфы!

Коль не уйду — поссоримся навек.

Титанияи ее свитауходят.

Иди! Ты не уйдешь из леса раньше,

Чем за обиду я не отомщу. —

Мой милый Пэк, поди сюда! Ты помнишь"

Как слушал я у моря песнь сирены,

Взобравшейся к дельфину на хребет?

Так сладостны и гармоничны были

Те звуки, что сам грубый океан

Учтиво стихнул, внемля этой песне,

А звезды, как безумные, срывались

С своих высот, чтоб слушать песнь…

Я помню!

В тот миг я увидал (хоть ты не видел):

Между луной холодной и землею

Летел вооруженный Купидон.

В царящую на Западе Весталку 22

Он целился и так пустил стрелу,

Что тысячи сердец пронзить бы мог!

Но огненная стрелка вдруг погасла

Во влажности лучей луны невинной,

А царственная жрица удалилась

В раздумье девственном, чужда любви.

Но видел я, куда стрела упала:

На Западе есть маленький цветок;

Из белого он алым стал от раны!

«Любовью в праздности» 23его зовут.

Найди его! Как он растет, ты знаешь…

И если соком этого цветка

Мы смажем веки спящему, — проснувшись,

Он в первое живое существо,

Что он увидит, влюбится безумно.

Найди цветок и возвратись скорее,

Чем милю проплывет Левиафан 24.

Весь шар земной готов я облететь

За полчаса.

(Исчезает.)

Добывши этот сок,

Титанию застигну спящей я,

В глаза ей брызну жидкостью волшебной,

И первый, на кого она посмотрит,

Проснувшись, — будь то лев, медведь, иль волк,

Иль бык, иль хлопотливая мартышка, —

За ним она душою устремится,

И раньше, чем с нее сниму я чары

(Что я могу другой травою сделать),

Она сама мне мальчика отдаст!

Но кто сюда идет? Я невидимкой

Могу подслушать смертных разговор.

Входит Деметрий; Еленаследует за ним.

Я не люблю тебя! Оставь меня!

Ну, где же Гермия и где Лизандр?

Хочу убить его, — убит я ею!

Сказала ты: они бежали в лес…

Ну вот, я здесь — я пнем стою в лесу,

А Гермии здесь нету и в помине!

Пошла ты прочь и не тянись за мной!

Ты притянул меня, магнит жестокий,

Хоть не железо тянешь ты, а сердце,

Которое в любви верней, чем сталь.

Брось привлекать — не стану я тянуться.

Да разве я любезничал с тобою?

Я завлекал тебя? Сказал я прямо,

Что не люблю, не полюблю тебя.