Валентин Азерников - Гражданский иск

Бутов (твердо). Срочный закажи.

Черебец (остановился). Но ведь едет же она, все, договорились. Вы ж слыхали, при вас…

Бутов не отвечает.

Вы же из-за нее не хотели, без нее, а она едет, так в чем же дело? Не понимаю. Что – из-за отстойников, что ли?

Бутов поглядел на него.

Ну так что, мы без вас их не переделаем, что ли? Хотя теперь уж смысла… Мальчонку не вернешь, и вообще… Неизвестно, когда понадобится эта высота. Но – пожалуйста. Если вам так спокойнее – сделаем. (Смотрит на Бутова.) Это вас смущает?

Бутов молчит.

Ну, тогда я не знаю. Нет, в самом деле не понимаю, что, извините, за хреновина происходит. Вы бы уж объяснили, потрудились бы. Очень бы обязали. Пятнадцать лет я ведь – как? «Надо, Афанасий», – и я делал. И вопросов не задавал. А сейчас задаю. Имею право.

Бутов молчит.

Меня знаете как зовут на заводе? Псом директорским. Ничего, не обижаюсь. Собака – друг хозяина. На Севере – сначала собак кормят, потом сами… Но я не Каштанка, чтоб у меня кусок из горла – на веревочке… (Помолчал.) Ладно, можете не отвечать; что я, не понимаю, что ли, в чем дело… Испугались? Так бы и сказали, дело нестыдное.

Наташа (она возмущена). Папа!

Черебец (он уже плохо управляет собой). Сначала – в благородство: за риск платить надо, польза народу… А как мальчишка дуба дал – в штаны наложили?! Да так и скажите, и нечего ваньку валять.

Наташа. Афанасий Сергеевич!

Черебец. До сих пор – доверяли, вроде еще ни разу не подвел, не заложил, а тут – вышел из доверия?! Потому что не премия, не выговор – уголовным кодексом запахло, да?

Ирина Михайловна. Черебец, бог с вами!

Черебец. Думаете, если вы тут останетесь, легче концы в воду спрятать в случае чего? Да? Ну так и скажите: мол, не доверяю, мол, боюсь, что заложишь или, более того, подставишь, мол, захочешь за пятнадцать лет отыграться, реванш взять!… И чтоб не ты на поводке у меня, а я – у тебя… Так и сказали б – слова-то немудреные, и ребенку понятны. Чего ж тень на плетень наводить…

Ирина Михайловна. Черебец, остановитесь, вы с ума сошли! Что вы говорите?!

Черебец. А что я говорю? Что я такого говорю? Раз в пятнадцать лет правду сказал?! Что – слишком часто? Еще реже надо? Ничего, иногда она на пользу – правда. Пятнадцать лет – только то, что он хотел услышать. Как гипнотизер – угадывал на расстоянии. А разок – что я хочу. Заслужил. У нас рабочим в цехах – молоко за вредность. А пятнадцать лет ловить взгляды и мысли угадывать – за это что полагается? Ну хоть что-то же полагается?! Ну уж во всяком случае не то, что я сейчас получил… (Идет одеваться.)

Наташа. Афанасий Сергеевич, подождите! Господи, ну что же это происходит! Папа, ну скажи ему!…

Бутов не отвечает.

(Ирине Михайловне.) Ирина Михайловна!

Ирина Михайловна. Подождите, Черебец! (Бутову.) Ты хоть понимаешь, что сейчас происходит?! Ты понимаешь, что сейчас решается судьба вот всех, кто здесь. Тебе на свою наплевать, но ты нас спросил – хотим ли мы? Ну, допустим, Наташа хочет, ей кажется, так лучше, а Черебец? А меня ты спросил? Ты понимаешь, что, если мы не уедем, все будет кончено? Я больше не смогу. Я и так – с трудом, из последних сил, но была надежда – и я жила ею.

Бутов посмотрел на нее.

Что – не то сказала? Оставь, все и так всё знают. А не знают – мне теперь все равно. Устала. Двумя жизнями жить и ни в одной не быть счастливой. Но я не только о себе сейчас. Я ведь понимаю, что с тобой. Ты думал – деловой, современный, гордился своим рационализмом, думал – изгнал все человеческое, никаких сантиментов, а вот оказалось – не все, и то, что осталось, разрывает тебя, и я рвусь вместе с тобой, и умом понимаю, что остаться – честно и благородно, но понимаю, что и бессмысленно, а уехать – правильно, но бесчестно, и здесь нет верного решения, что ты ни решишь, все будет ошибкой, я понимаю это, есть такие ситуации – обе хуже, но тогда выбирают из двух зол… Вот и выбери – где меньше. И пусть тебя не обманет Наташина уверенность – ей тоже здесь будет хуже, она потеряет Игоря.

Наташа. С чего это вы взяли?

Ирина Михайловна. С него.

Наташа. Вы его не знаете, почему вы так говорите?

Ирина Михайловна. Знаю. Ему в Москву надо, ему в зятья начальника надо, а здесь… он как на вокзале, ждет проходящего поезда в столицу.