Ларс Нурен - Пьесы

ЭЛИН.Господи, Мартин, я ведь всего лишь складываю салфетки. Мне совсем не сложно это сделать, пока я вяжу.

МАРТИН.Да, конечно, ты все всегда успеваешь, знаю. Мне страшно повезло, что ты у меня есть, иначе все было бы по-другому. Все они до сих пор не ушли только из-за тебя.

ЭЛИН.Ну вот и все.

МАРТИН.Что будешь делать теперь?

ЭЛИН.Положу салфетки в сервировочный шкафчик, спущусь в подвал и разберу вчерашние скатерти. (Убирает салфетки, надевает розовый нейлоновый халат.)

МАРТИН.Неужели надеть больше нечего?

ЭЛИН.Ты сам собирался его надеть?

МАРТИН.Тебе нечем заняться?

Пауза.

Голубей покормил?

ДАВИД.Им пора худеть, а то слишком много гадят.

МАРТИН.Ты заправил кровать?

ДАВИД (смотрит на него с удивлением). У тебя как с головой?

Сверху доносится музыка. ГЕОРГ в своей комнате, играет «Line for Lyons» Джерри Маллигена, он подыгрывает на тенор-саксофоне, который звучит чуть громче других инструментов. ДАВИД слушает с видимым удовольствием.

МАРТИН.Начинается… Ну сколько можно. Опять это ужасное завывание. Нет моих сил.

ДАВИД.Тихо.

МАРТИН.Есть в этом доме хоть одно место, где можно побыть в тишине?

ДАВИД.Ну почему нельзя помолчать! Будь добр, иди к себе в кабинет и займись реквизицией… реквизируй прямые проборы!

Музыка продолжается. МАРТИН выдыхает сигаретный дым в лицо ДАВИДУ, пренебрежительный издевательский жест.

МАРТИН (вздыхает, вдруг словно теряет ко всему интерес). И что мне с тобой делать.

ДАВИД.Купи мне граммофон.

МАРТИН.Граммофон?

ДАВИД.Ну да, граммофон.

МАРТИН.Зачем он тебе? У тебя ведь уже есть. (Показывает на радио.) Думаете, я сморкаюсь деньгами?

ДАВИД.Виниловые пластинки на нем не проигрываются, только граммофонные.

МАРТИН.Тебе вполне достаточно.

ДАВИД.Это тебе так кажется. Его можно слушать только по ночам. И то вы не разрешаете.

МАРТИН.Не пойти ли тебе в свою комнату, чтобы заняться там чем-нибудь интересным? Чем угодно. А может быть, покатаешься на велосипеде?

ДАВИД. Зачем? Мне и так хорошо. Хочешь отделаться от меня?

МАРТИН.Отделаться?

ДАВИД.Что вы все время меня преследуете, как ФБР, — ты, мама и этот Эдгар Гувер?

МАРТИН.Почему сразу «отделаться»? Сиди на здоровье, раз хочется.

ДАВИД.Спасибо.

МАРТИН.И что же тебе известно о ФБР?

ДАВИД.Да уж побольше, чем тебе.

ЭЛИН (проходя мимо). Хватит качаться на стуле.

ДАВИД.Признайтесь, что у Толстяка есть все что угодно, так было всегда. Железная дорога, саксофон, настольный хоккей, своя комната. А теперь он вообще бороду отрастил… Стоит ему о чем-нибудь заикнуться, как это тотчас у него появляется. А что есть у меня? Пыльный «Люксор» с кучей шеллачных пластинок, которые больше не продаются. Приходится до дыр затирать мои старые любимые песни.

ЭЛИН.Давид, он ведь работает.

ДАВИД.Да с чего вы взяли, черт побери!

МАРТИН.Ты все время ругаешься… Чему вас только в гимназии учат.

ДАВИД.Так чего вам еще не хватало? Прекрасный ребенок, который начал работать еще в колыбели! Какого черта вы меня завели?

МАРТИН (встает). Если вы будете продолжать в том же духе, можете убираться отсюда. Я пошел составлять меню на следующую неделю.

ЭЛИН кашляет.

Как ты себя чувствуешь? Ты куда?

ЭЛИН.Пойду в подвал, разберу грязные скатерти, посмотрю, какие из них еще можно заштопать, так, чтобы это было незаметно. Можно их пополам разрезать, будет вполне опрятно.

МАРТИН.Господи… с ума сойти.

ДАВИД.Мы тебя навестим, как обычно.

МАРТИН (вздыхает). Что я наделал?

ДАВИД.Сказать тебе? Хочешь, скажу? Да? Знаешь, как тебя называют официантки? Долина вздохов. Пристав теней. Унесенные ветром. Отныне и вовек. Жажда.

МАРТИН.Вот как.

ДАВИД.Правда, мам?

МАРТИН.Ты не мог бы сходить за сигаретами?

ДАВИД.А что мне за это будет?

МАРТИН.Тебе будет хорошая оплеуха, если ты сейчас же не сменишь свой наглый тон.

ДАВИД.Я попробую. (Небольшая пауза.) Десятки вполне достаточно.