В. Розов: Вечно живые

Вероника. А мы захватили много вещей, все благодаря стараниям Марка.

Анна Михайловна. Да, ваш муж очень практичный человек.

Вероника. А мне ничего не надо. Я бы хотела быть как вы — одна.

Анна Михайловна. Вас любит Федор Иванович, и, мне кажется, не меньше, чем свою родную дочь.

Вероника. А я не могу любить его.

Анна Михайловна. Он все понимает, Вероника.

Вероника. Знаю-знаю… Который сейчас может быть час?

Анна Михайловна. Вероятно, седьмой в начале.

Вероника. Бесконечные дни.

Анна Михайловна. Я не знаю Бориса Федоровича, но, говорят, это был в высшей степени умный и порядочный юноша.

Вероника. «Был». Пропал без вести — не обязательно умер.

Анна Михайловна. Конечно, конечно. Я просто неправильно выразилась.

Вероника(прошла по комнате, подошла к окну). Март, а такая вьюга.

Анна Михайловна. У нас в Ленинграде март тоже всегда снежный. (Помолчав.) Можно вам задать вопрос? Если вы на него не захотите ответить — не надо, я не обижусь.

Вероника. Да?

Анна Михайловна. Почему вы вышли замуж за Марка Александровича?

Пауза.

Вероника. Вы пьете без сахара?

Анна Михайловна. Экономлю. Приедет Володя, испеку что-нибудь.

Вероника. А у меня раньше было много-много вкусного. И сейчас есть. (Идет к комоду, достает оттуда белку.) Вот. Целая корзина золотых орехов. (Задумалась.) Вам нравится игрушка?

Анна Михайловна. Очень. Вероятно, сделана по заказу. В магазинах я таких не встречала.

Вероника. Когда-нибудь я заверну ее и уйду, тихонько, одна.

Анна Михайловна. Куда?

Вероника. Не знаю. На самый край света. (Очень тихо.) Я умираю, Анна Михайловна!

Анна Михайловна. Что вы, Вероника!

Вероника. Я умираю, Анна Михайловна… Поступила здесь учиться — не могла, ушла. Работала на заводе только две недели — тоже ушла. Все рассыпается.

Анна Михайловна. Это война, Вероника.

Вероника. Да, трудно учиться, работать, жить… Нет-нет. Вы, Ирина, Федор Иванович, Марк — все волнуются, работают, живут. А я… я все потеряла.

Анна Михайловна. У вас осталась жизнь, Вероника. Она вся впереди — долгая, неизвестная.

Вероника. А зачем жить? Вот вы преподаете историю, вы умная, скажите — в чем смысл жизни?

Анна Михайловна(помолчав). Может быть, в том, что остается после вас. Идите работать, Вероника, не ищите ответов на вопросы внутри себя, так вы их не найдете. И оправдания себе не подыщете.

Входит Марк.

Марк. Николай Николаевич не приходил?

Вероника. Неужели придет?

Марк. Не приходил?

Вероника. Нет.

Анна Михайловна собирается уходить.

Посидите, Анна Михайловна.

Анна Михайловна. Я пойду к себе, Марк Александрович, вероятно, устал.

Марк(фальшиво). Вы не мешаете, Анна Михайловна, сидите.

Анна Михайловна. Мне скоро на лекцию. (Ушла.)

Вероника. У нее сегодня, оказывается, день рождения сына Володи, того, что в госпитале.

Марк. Если придет Чернов, ты, пожалуйста, будь с ним повежливее.

Вероника. Противный он.

Марк. Мне он, может быть, в сто раз противнее, чем тебе, а ничего не поделаешь — начальство.

Вероника. И деньги у тебя взаймы берет, а никогда не отдает.

Марк. Зато какой администратор! Концерты устраивает самые выгодные.

Вероника. Особенно неприятно смотреть, как ты лебезишь перед ним.

Марк(строго). Я никогда перед ним не лебежу… то есть не лебезю… то есть… У, какое идиотское слово! И вообще мне опротивела эта война! Кричали — скоро кончится, месяца четыре, полгода! А ей конца-края нет. Я музыкант! Я плевал на эту войну! Чего от меня хотят? Был Бетховен, Бах, Чайковский, Глинка — они творили, не считаясь ни с чертом, ни с дьяволом! Им все равно при ком и когда было творить — они творили для искусства.

Вероника. Прекрати. Ты совсем перестал заниматься, Марк.

Марк. Да, иногда я в отчаяние прихожу. Ох, эта война, война! Ну, ничего, будет и ей конец. Самое главное сейчас — выстоять. Понимаешь, главное — выстоять.

Стук в дверь.

Пожалуйста.

Входит Чернов. Это солидный, степенный, хорошо одетый мужчина.