Владимир Мирзоев - Тавматургия

П.Да нет, в самом банальном. Видишь, в кресле сидит человек, укрывшись газетой, и делает вид, что мы ему неинтересны.

Ф.Тогда… Сделаем вид, что он тоже нам неинтересен.

П.Нельзя.

Ф.Почему?

П.Потому что, как только мы ляжем в постель, мы тут же станем думать о нем, отвлекаться…

Ф.Фантазировать…

П.А как он это все видит? Не оскорбляем ли мы его тонкую душу своими утехами? Странное слово «утехи». Ф. А вдруг он скучает?

П.Не думаю, что господину придется скучать.

Ф.Если мы…

П.Допустим.

Ф.Я думаю, я без одежды прекрасна.

П.Не спорю.

Ф.И, наконец, ты уверен, что он не слепой?

П.Интересный вопрос. Попытаемся применить дедуктивный метод. Раз он читает газету…

Ф.Или делает вид, что читает…

П.Или делает вид, что читает…

Ф.Ну? Почему ты молчишь? Не молчи.

П.Значит, он не глухой.

Ф.Это как минимум. Да.

П.Стоп — я понял, чего я хочу.

Ф.Ну, ну, ну.

П.Я хочу, чтобы этот притвора…

Ф.Восковая персона…

П.Непроницаемый хмырь…

Ф.Этот памятник павшим…

П.Стал свидетелем нашей любви. Объясняю: когда мы умрем, например простудившись, он волей-неволей будет о нас вспоминать.

Ф.Будет помнить мою лебединую шею.

П.И губы.

Ф.И эти, те.

П.Будет помнить, как я находил себе путь…

Ф.Под моим животом.

П.Как слезой затуманилась радужка глаза…

Ф.Когда я кончала.

П.А я начинал понимать…

Ф.Начинал понимать?

П.Что из Ада — единственный выход.

Ф.Любовь!

Поэт и Франческа любят друг друга. Свидригайлов отсутствует.

Входят близнецы из дивизии «Мертвая голова».

X.Вы не видели наших родителей?

С.Нет.

У.Мы ваши соседи.

X.Справа и слева.

У.Вера и Слава.

X.Они всегда живут в разных комнатах.

У.У отца аллергия на мамины волосы.

X.А мама боится ученых мышей.

У.Можно мы немного у вас порисуем?

Свидригайлов кивает утвердительно. Близнецы достают бумагу и карандаши.

У.Это будет подарок. Для вас.

X.И для вашей любимой.

С.И что это будет?

У.Увидите. Скоро.

С.Надеюсь, какой-нибудь фрукт или ветка сирени. Что-нибудь жизнеподобное.

X.Нет, не смотрите пока!

У.Еще не готово.

X.Если вам нечего делать, расскажите пока о своих приключениях.

У.Там.

С.О своих злоключениях?

X.Да.

С.Ну, пожалуй, все это не очень съедобно. Не для детей.

У.Съедобно, съедобно!

X.Хлеба и зрелищ! Ура!

С.Хорошо: всю свою скучную жизнь я только и делал, что ждал озарения свыше.

У.Чтобы спасти свой народ?

X.Чтобы спасти свою шкуру.

С.Да, пожалуй.

X.Мама и папа тоже играли в такую игру.

У.Называется прятки.

X.Сделай страшное и затаись.

У.Убивай — но ни звука.

X.И тогда, может быть, о тебе никто и не вспомнит.

С.Затаиться?

X.Нельзя ни семьи, ни детей.

У.Ни жены, ни животных.

X.Молиться не вздумай.

У.Молчи.

X.Тихо.

У.Тсс…

С. (шепотом). Лучше давайте поспорим.

X. (так же). На что?

С.Ну хотя бы на ваши глаза.

У.Это Гофман, я знаю!

X.Поспорим, что вы никогда не сможете…

У.Тсс…

X.…догадаться.

С.Что на рисунке?.. Мм… Цветок.

X.Черта с два!

С.Рыбка? Барашек? Павлин?

Близнецы показывают свой рисунок.

С.Мертвая голова?

У.Вы проиграли.

Он и Она лежат в раскрытой постели, их тела светятся от пота.

ОНА.Ты еврей?

ОН.А ты гестапо? В принципе, я не совсем еврей. То есть совсем не еврей. Осьмушка — и та по отцу, которого никто никогда не видел.

ОНА.Никто никогда? Даже мама твоя?

ОН.Я говорю про себя.

ОНА.Просто подумала: вдруг ты еврей.

ОН.Ксенофобия на марше, пыль из-под копыт?