Ульяна Гицарева: Благо

Отец Федор.Я как раз туда, давайте я вас и довезу, и выслушаю.

Машина, иконки, четки висят на стекле.

За рулем отец Федорв уже переодетой вязаной шапочке, рядом Алексей.

Алексей.Давайте сразу договоримся… по-простому.

Отец Федор(смеется). Ради Бога.

Алексей.Я тут решил делать добро… (Делает паузу, но отец Федор никак не реагирует.) У меня не получается. Куда ни приду, нигде не нужен.

Отец Федор.Быть не может! Куда ж вы ходите?

Алексей.В дом престарелых ходил, в детдом, милостыню хотел дать…

Отец Федор(смеется). И что же, не берут?

Алексей.Вы прекратите смеяться, батюшка?

Отец Федор.Извините. Вы в такие места ходите, добро делать… Прямо нацеленно… Вы, наверное, сели заранее и список составили, куда податься со своей благодатью?

Алексей.Нет.

Отец Федор.Да не сужу я вас, просто уточняю. Был список?

Алексей.Да.

Отец Федор.Со списком только после большого зла добро делают…

Алексей молчит. Они едут несколько минут молча. Отец Федор громко и навязчиво начинает насвистывать.

Алексей.Прекратите.

Отец Федор.И вы. Зачем ехать в такую даль, чтобы потом не сознаться в проступке? Говорите, Алексей Иваныч. Все грешны.

Алексей.Я убил человека.

Отец Федор сбрасывает скорость, но не останавливается. Оба смотрят на дорогу.

Отец Федор.Как?

Алексей.Девушка выпала из окна, а пока я бегал, она умерла.

Отец Федор.Но вы пытались помочь?

Алексей.Я не успел.

Отец Федор(крестится). Прости Господи. Я уж подумал… На все воля Божья. Придете на исповедь, я отпущу вам.

Алексей.Вы не понимаете… Я не хотел помочь…

Отец Федор.Но вы же пошли за помощью.

Алексей.Но думал… Вернее, не думал, мне было наплевать.

Отец Федор.Во время молитвы сложно удержать мысль на месте, сконцентрироваться. Нет-нет, да отвлечешься на дела мирские. Но Бог прощает это. Главное, что ты молишься, а не что ты думаешь.

Алексей.Носи тело в церковь, а думай, что хочешь.

Отец Федор.А ведь вы не слушали меня. Часто в церковь ходите?

Алексей.Это у вас такой контрольный вопрос, как выстрел… Нет. Мне не нужно, у меня совесть есть. Совесть за мной следит. Она мой Бог.

Отец Федор.Это гордыня у вас – мать всех грехов. Вы считаете, что на самого себя положиться можете, а на все воля Божья. Человек – сам себе не судья и не адвокат. Человек всей правды не видит, ибо ослеплен он грехом.

Алексей.Да что это за правда такая, которой совесть – враг?

Отец Федор.Вы знаете, что Бог сначала создал ангелов, а потом уж людей? Так вот среди ангелов самый высший и благодетельный был Денница. Но возгордился он от своей святости и наказал его Бог, сверг с небес.

Алексей.В ад?

Отец Федор.Нет, ада не было. Людей же еще не было, только ангелы.

Алексей.Ну, конечно. Где люди, там, по-вашему, и ад.

Отец Федор.Денница обиделся, захотел отмщения и превратился в дьявола. И стал людей искушать, перетягивать на свою сторону, чтобы вовек им не достигнуть главной цели человеческого существования – Царствия Божия.

Алексей.То есть смысл жизни вести себя здесь хорошо, чтобы потом попасть в рай?

Отец Федор.Уж если совсем просто, то да.

Алексей.Это ж эгоизм какой-то… А вы еще говорите, у меня гордыня. Так разве ж это грех? Если смысл каждого на земле – организовать себе жизнь наверху поудобнее? Какое ж добро тогда искренно?

Отец Федор.Так, да не так. А почему вы сегодня в церковь пошли?

Алексей.Я же говорю. Мне искупить надо. Я сам себе терапию назначил. Добром. У вас же здесь институт вроде такой официальный, по добру. Вы же знать должны, как это делается. Ведь добро – это по-христиански, это Бог.

Отец Федор.Вот уж нет. Бог – это не добро. Бог – это любовь, а любовь – это что?

Алексей.Это Бог. Я понял.

Отец Федор.Да нет. Что такое любовь?

Алексей.Жажда обладания, батюшка.

Отец Федор.Нет, дорогой Алексей Иваныч. Хоть мне и приятна ваша откровенность. Любовь – это жертвенность. Если вы хотите сделать добро, и чтобы оно принято было, его нужно делать с жертвою. Если вы лично ничем ради этого добра не пожертвовали, ни в чем поперек себя не пошли, то уж не добро это вовсе, а утоление собственной гордыни.