Ульяна Гицарева: Благо

Августин.Почему восемь?

Алексей.Потому что мы видим Солнце на том месте, где оно было восемь минут назад. К нам информация приходит с опозданием.

Августин.Смотрим дырками на место, где уже ниче нет. Прямо в темноте восемь минут?

Алексей.Почему в темноте? Ты сам на солнце-то часто бываешь? Мы же все с электрическим светом сидим. Вот посидим восемь минут с лампочками, а потом умрем от холода.

Августин.А что ты будешь делать эти восемь минут?

Алексей.Ничего. Какой смысл? Я почти весь день на работе. Если Солнце потухнет, то с большей вероятностью я буду на работе… Что там сделаешь? Кофе выпью. Всем спасибо скажу.

Августин.Или во сне. На сон тоже много времени уходит.

Алексей.Да, во сне тем более. Солнце потухнет, а мы спим. И спим еще восемь минут.

Августин.Тебе че, вообще не страшно умереть?

Алексей.Всем страшно. Но когда я здесь, нет. Смотришь на карты и думаешь, что жизнь – мелочь в сравнении с этим всем. Даже жалеть себя смешно и глупо.

Августин.Че-то, значит, Бог нам не улыбался, когда придумывал все это. Че-то он не за нас по ходу дела…

Алексей.Почему не за нас? За всё, просто всего очень много. Не всегда докричишься.

Августин(проводит рукой по карте). Но ведь тут видно, что не докричаться никогда.

Алексей.А ты как относишься к Богу?

Августин останавливается и с прищуром смотрит на Алексея.

Извини, пожалуйста. Нельзя задавать такие вопросы.

Августин.Вопросы задавать можно любые. Я хочу, чтобы сейчас Он нас не слушал.

Алексей(растерянно). Какой ты странный мальчик, Августин. На все готов ответ.

Августин.Просто я уже об этом думал. И решил, что Он есть только если Он меня не слушает. Потому что если слушает и все вот так, то лучше я буду думать, что Его нет.

Алексей.Хитро. Ты мне нравишься. Но что это у тебя за пессимизм? Все в мире не так худо устроено, Августин. Зато ты каждый день можешь совершать кругосветное путешествие вокруг земной оси, лежа дома на диване, не сходя с места, потому что Земля беспрерывно вращается. Вот погляди на эту модель!

Августин.У меня нет дома. И дивана тоже нет.

Алексей.Ты как специально! Проверяешь, работает ли общественная вина? Я стараюсь же, а ты все портишь! Ты же взрослый уже!

Августин.Зачем ты меня с собой взял? Бабки закончились через дорогу переводить? Или ты всех собак голодных во дворе уже покормил?

Алексей.Что ты говоришь…

Августин.Зачем?

Алексей.Понимаешь, самое страшное не то, что мы (показывает на карте место, где могла бы быть наша галактика, если бы была видна) никак не можем повлиять на это (проводит рукой по всей карте), что мы бесполезны. А то, что мы здесь одни. Не то, что ценность наша – нуль, а то, что одиночество наше равно бесконечности.

Августин.И че?

Алексей.Я хотел, чтобы ты хотя бы сегодня был не один.

Августин(громко). Врешь!

Алексей.Августин, тише. Нас же отсюда так выгонят. Трудно с тобой.

Августин(тише). Потому никто и не брал.

Алексей(улыбается). А я бы взял.

Августин(меняется в лице). Врешь! Нельзя! Ты инструкцию нарушил! Там написано: «Никогда не обещайте ребенку, что возьмете его». Знаешь почему? Потому что не возьмут! А ребенок будет ждать и реветь. Потом у нянечек с нами проблемы. А им наших проблем не надо. Иди ты к своей настоящей матери, к своему настоящему сыну… как там тебя зовут… Забыл.

Августинбежит к выходу.

Алексей остается на месте. Не смотрит ему вслед.

Остановка. Та же цыганкасо спящим ребенком. Бомжрядом пьет из пластиковой бутылки яркую, очевидно где-то подобранную, газировку.

Алексейсмотрит на них обоих. Подает цыганке в банку несколько монет.

Та небрежно кивает, Алексей презрительно морщится.

Бомж(смеется). А ты че думал, она спасибо скажет? Не-не, от них не дождешься. За спасибо бабки у церкви просят. Ромалы думают, мы им должны все по определению. У тебя закурить есть?

Алексей достает две сигареты, обе прикуривает и подает одну бомжу.

Премного благодарен. Если хочется отдачи, то надо при входе в церковь подавать. При выходе нельзя.