Джордж Байрон - Дон-Жуан

Им евнух подал знак без лишних слов,
И дверь тяжелую они открыли,
Но иглы их безжалостных зрачков
И негра и Жуана просверлили,
И хоть герой наш был из смельчаков,
Но чувства в нем от ужаса застыли,
Когда холодный, скользкий, злобный взгляд
В него впивался, как змеиный яд.

Баба его успел предостеречь:
«Сдержи себя, своей же пользы ради.
Иди за мной, не расправляя плеч,
И не держись, как будто на параде.
Остерегайся взоры их привлечь;
Умей держаться в девичьем наряде —
Иди ленивее, гляди нежней,
А главное — веди себя скромней!

Глаза у них опаснее, чем шило;
Не приведи их боже твой наряд
Насквозь увидеть; никакие силы
Тебя — да и меня! — не защитят!
Босфор весьма надежная могила,
И до рассвета нас с тобой казнят —
Зашьют в мешок, и, с волнами не споря,
Отправимся мы в Мраморное море!»
[269] 92. Несколько лет тому назад жена Мухтар-паши пожаловалась его отцу на неверность мужа. Он спросил: «С кем?» У нее хватило жестокости назвать двенадцать красивейших женщин Янины. В ту же ночь их всех схватили, зашили в мешки и утопили в озере. Один из присутствовавших при этом стражей сообщил мне, что ни одна из жертв не вскрикнула и не обнаружила никакого ужаса при таком внезапном «прощании со всем, что знаем и что любим мы». (Прим. Байрона).

Жуана эти бодрые слова
Смирили — и покорно, в самом деле,
Вошел он в зал, где у него едва
От роскоши глаза не заболели:
Разбросанные всюду как трава,
Несметные сокровища блестели
В таком обилье пышной пестроты,
Что затмевали сказки и мечты!

Богатства блеск и вкуса недостаток
Обычны для Востока, но — увы! —
Я западных дворцов видал с десяток,
И все они, признаться, таковы!
На всем какой-то фальши отпечаток:
Картины плохи, статуи мертвы,
Но грубую дешевую работу
Обильно искупает позолота.

В подушках утопая, как в цветах,
Под пологом раскинувшись лениво,
С улыбкой самовластья на устах
Лежала дама. Евнух торопливо,
Не поднимая глаз, повергся в прах
И потянул Жуана; терпеливо
Ему повиновался мой герой,
Забавной озадаченный игрой.

Красавица с подушек поднялась,
Как из пушистой пены Афродита.
Перед огнем ее пафосских глаз [270] 96. Пафосские глаза — то есть глаза богини любви Афродиты; намек на храм Афродиты в городе Пафос, на острове Кипр.
Тускнели и сапфир и хризолиты.
Поцеловав руки ее атлас
И край ее одежды, деловито
Ей что-то евнух на ухо сказал
И жестом на Жуана указал.

Ее движений, голоса и стана,
Подобных совершенству божества,
Подробно я описывать не стану —
Бессильны тут сравненья и слова;
Притом у вас из зависти к султану
Могла бы закружиться голова,
Когда бы описанье вышло живо…
А посему молчу красноречиво!

Ей было лет, пожалуй, двадцать семь:
Преклонный возраст для ее народа!
Но есть краса, которую совсем
Не искажают годы и природа.
Мария Стюарт [271] 98. Мария Стюарт (1542–1587) — шотландская королева. Ее красота и трагическая судьба стали темой многочисленных произведений. , как известно всем,
Блистала красотой такого рода,
Нинон Ланкло [272] Нинон де Ланкло (1620–1705) — красавица, блиставшая во французских салонах XVII в., вдохновительница и друг многих писателей своего времени. уже седой была,
А подурнеть до смерти не смогла!

Девицы в одинаковых нарядах
(Так евнух нарядил и Дон-Жуана)
Ловили волю царственного взгляда,
Как нимфы, окружавшие Диану.
(Сие сравненье углублять не надо,
И я его отстаивать не стану.)
Как я уже сказал, Гюльбея, встав,
Им знак дала, на двери указав.

Прелестный рой покорно удалился.
Жуан стоял, дыханье затая,
И приключенью странному дивился.
В какие-то волшебные края,
Ему казалось, он переселился,
Где чудеса реальны… (Лично я
Никак не вижу смысла в скромном даре
Известного нам всем «nil admirari» [273] 100. « Ничему не удивляться ». — Гораций, Послания, кн. I, послание VI. .)

«Не удивляться ничему на свете —
Наука благоденствия для всех!» [274] 101. Первые две строки — цитата из «Подражаний Горацию» Александра Попа.
(Увы, я знаю, Мерри [275] Мерри — лорд Мэнсфилд, друг Попа, к которому поэт обращается в VI послании первой книги «Подражаний Горацию» на тему «nil admirari». , речи эти;
А в текстах Крича [276] Крич Томас (1659–1701) — переводил Горация и, в частности, вышеупомянутое послание (1684). сомневаться грех.)
Гораций эту истину отметил,
А Поп — пересказал ее для всех.
Но если б удивляться мы не стали,
Ни Попа б мы, ни древних не читали.