Джордж Байрон - Дон-Жуан

Печально, если в душах цепенеют
Стремленья, погребенные навек,
Притворство всеми чувствами владеет,
И надевает маску человек.
Никто открыто действовать не смеет;
Мы наших мыслей сдерживаем бег.
,Поскольку все поэты — лицемеры,
Мы принимаем вымыслы на веру.

Скажите мне, кто втайне хоть на час
Не вспомнит прежней страсти заблужденья?
И кто из нас не испытал хоть раз
О невозвратном прошлом сожаленья?
Пусть волны Леты увлекают нас, —
Печали не потопим мы в забвенье,
И, как ни блещет светлое вино,
Осадок опускается на дно.

Что до любви — рассказ неторопливый
Пойдет о госпоже Амондевилл…
Звук имени ее, такой красивый,
Мое перо недаром вдохновил.
Все музыка — и звон ручья игривый,
И шепоты травы, и шум ветрил;
Все музыкально в мире, все прекрасно,
И пенье сфер мы слышим ежечасно.

Миледи Аделина, господа,
Была близка к рискованным решеньям;
Ведь слабый пол, изменчивый всегда,
Изменчивым подвержен настроеньям.
Ярлык вина обманчив иногда,
И качество бывает под сомненьем,
А женщина — как легкое вино:
Испортиться и ей не мудрено.

Миледи я сравнил бы без прикрас
С вином первейшей марки, с золотыми
Чеканки самой новой; как алмаз,
Миледи, совершенствами своими
Блистая, только радовала глаз.
С докучными уликами пустыми
Природа — этот хмурый прокурор —
Еще не приставала к ней в упор.

Я знаю — Смерть упрямая стучится
К нам в дверь сперва как будто неумело
(Так в первый раз к вельможе подступиться
Купец, пожалуй, не решится смело);
Но если уж начнет она сердиться,
То грозно принимается за дело:
Чуть переступит за порог — она
Уплаты долга требует сполна!

Ты все съедаешь, Смерть! Но, ради бога,
Умей щадить бедняжку Красоту —
И без того добычи очень много,
И все пожрать тебе невмоготу.
Гурман костлявый! Подожди, не трогай
Невинную весну во всем цвету!
Бери героев — наций блеск и силу,
Но женственности прелести помилуй!

Миледи было свойственно хитрить,
Когда ее интрига увлекала;
Открыто благосклонность проявить
Ей воспитанье строгое мешало,
Но тем неосторожней, может быть,
Свое миледи сердце отдавала
И нежности своей невинный пыл
Тому, кто чувств таких достоин был.

Амурные истории Жуана
Во всех салонах сплетни вызывали.
Но леди Аделину, как ни странно,
Его грехи нимало не пугали.
Притом в английском климате туманном
В Жуане страсти как бы остывали;
Ведь был он как младой Алкивиад [637] 11. Алкивиад (451–404 до н. э.) — греческий полководец и политический деятель. Замечание Байрона об умении Алкивиада приспособляться к любому окружению основано на его биографии, написанной Плутархом. —
К любой среде приспособляться рад.

Герой мой был тем более пленителен,
Что не старался никого пленять;
Он был умен, спокоен, обходителен,
Не претендуя лавры пожинать.
Назойливый дендизм предосудителен:
Его девиз — «блистать и ослеплять», —
А фатовство и прочие чудачества
Роняют человеческие качества.

Мне хорошо известно — не всегда
Успех чванливым франтам доставался.
А мой Жуан был скромен, господа,
И сам собою всюду оставался;
Он искренним казался без труда
И голосом приятным отличался, —
А голосу приятному даны
Все пагубные чары Сатаны!

Он от природы был учтиво-нежен
И подозрений вовсе не внушал;
Изящен и спокойно-безмятежен,
Он весело победы предвкушал.
Герой такой мне попадался реже,
Чем фатоватый щеголь и нахал, —
А впрочем, скромность тоже дар отменный:
Она успех приносит несомненный.

Любезно-весел и приятно-мил,
Жуан со всеми вел себя тактично;
Он сплетничать о ближних не любил,
Он слабости собратьев знал отлично;
С надменными он сам надменен был
И намекнуть умел дипломатично,
Что цену знает и себе и им
И что доволен жребием своим.

Но дамам каждый раз являлся он
В том облике, в каком его хотели
Узреть. Таков неписаный закон.
Живей всесильной кисти Рафаэля
Воображенье их; кто наделен
Красивой внешностью, того умели
Они всегда поднять на пьедестал,
Чтоб он, как чудо света, заблистал.