Джордж Байрон - Дон-Жуан

Что ж, «carpe diem» [531] 86. « Лови мгновение » — Гораций, Оды, I, II. ? друг мой, «carpe», милый!
Увы! Заутра вытеснят и нас
Потомки, подгоняемые силой
Своих страстей, стремлений и проказ…
Играйте роль, скрывайте вид унылый
И с сильных мира не сводите глаз,
Во всем себе подобным подражая
И никому ни в чем не возражая.

Сумею ль я достойно передать
Лукавые Жуана похожденья
В стране, о коей принято писать,
Как о стране с моральным поведеньем?
Я не люблю и не умею лгать, —
Но, земляки, вы согласитесь с мненьем,
Что никакой у вас морали нет —
Так говорит ваш искренний поэт.

Что мой Жуан узнал и увидал,
Я расскажу вам честно и подробно;
Но мой роман, как я предполагал,
Писать правдиво не всегда удобно.
Еще замечу: я не намекал
Ни на кого. И не ищите злобно
В моих октавах скрытых эпиграмм;
Открыто правду говорю я вам.

Женился ль он на отпрыске четвертом
Графини, уловляющей супруга
Для каждой дочки, или выше сортом
Была его достойная подруга?
И стал ли он, простым занявшись спортом,
Творить себе подобных, или туго
Ему пришлось, поскольку был он смел
По части страсти и альковных дел, —

Все это скрыто в темноте времен…
Тем временем я песнь окончил эту.
В нападках я, конечно, убежден,
Но ничего плохого в этом нету.
Известно, что невежды всех племен
Бросаются на честного поэта…
Пусть буду я один, но я упрям —
За трон свободной мысли не отдам!

И средние века не так страшны,
Как страшен средний возраст нашей жизни.
То глупы мы, то мудры, то смешны
И с каждым днем становимся капризней.
Уж многие страницы прочтены
И скомканы в бессильной укоризне;
Седеют наши кудри с каждым днем,
И мы самих себя не узнаем.

В такое время надо умирать;
Мы юношей уже не понимаем,
Со стариками время коротать
Еще не можем — и везде скучаем…
Еще любовь способна утешать,
Но вскоре даже к ней мы остываем,
И только деньги, теша мысль и взгляд,
По-прежнему заманчиво блестят.

О, золото! Кто назовет несчастным
Скупого? Он несказанно богат;
Все силы мира золоту подвластны,
Власть золота — как якорный канат.
Вам кажется, скупой живет ужасно —
Он плохо ест, боится лишних трат;
Но он же, сэкономив корку сыра,
Счастливее, чем все владыки мира!

Любовь, разврат, вино et cetera
Вредят здоровью; жажда громкой славы
Вредит душе; азартная игра
Вредит карману. Лучшие забавы,
Как видно, не доводят до добра,
Но жажда денег исправляет нравы;
Скупой, копящий золото, давно
Забыл разврат, и карты, и вино.

О, золото! Кто возбуждает прессу?
Кто властвует на бирже? Кто царит
На всех великих сеймах и конгрессах?
Кто в Англии политику вершит?
Кто создает надежды, интересы?
Кто радости и горести дарит?
Вы думаете — дух Наполеона?
Нет! Ротшильда и Беринга [533] 5. Ротшильд, Беринг — известные банкиры, имевшие значительное политическое влияние. мильоны!

Они и либеральный наш Лафитт [534] 6. Лафитт Жак (1767–1844) — французский финансист и государственный деятель, директор Французского банка. —
Владыки настоящие вселенной:
От них зависит нации кредит,
Паденье тронов, курсов перемены;
Республик биржа тоже не щадит,
Заботятся банкиры несомненно,
Чтобы проценты верные росли
С твоей, Перу, серебряной земли.

К скупым неприменимо сожаленье;
Воздержанность классическая их
Считается за честь и украшенье
И киников, и множества святых [535] 7. …И киников, и множества святых. — Киники — последователи «кинической» школы греческой философии, учившей, что нравственным долгом человека является подавление страстей и предельное ограничение потребностей. .
Внушает же отшельник уваженье
Печальным видом странностей своих!
Но вас богач суровый возмущает,
Когда во имя денег сокращает

Свои расходы? Да ведь он — поэт!
Поклонник высшей и чистейшей страсти!
Прекрасный блеск накопленных монет
Ему дает изысканное счастье;
Его слепит алмазов чистых цвет
И кротких изумрудов сладострастье;
И для него, как солнце, горячи
Червонных слитков яркие лучи.