Дмитрий Кимельфельд - В те времена

— О, наконец, мадам! Нельзя терять мгновенья!
Я отыщу местечко для грехопаденья:
Поедем за город в моем автомобиле,
Где припаду я к Вам, как царь Самсон к Далиле!
Мое авто придет за Вами, с черным верхом.
Мы разразимся в нем любовным фейерверком,
Затем мой торс и Ваш божественнейший стан
Соединим, как пролетарии всех стран!..
Кладу я трубку, но прощаться нету мочи:
Я трепещу весь в предвкушенье этой ночи!
Сорвите ж с губ своих, мадам, «о ревуар!» —
И не забудьте про прозрачный пеньюар!..

Можно биться об заклад —
Было б только, чем бы —
Страсть приносит результат
Жуткий и плачевный.
Что ж, настройтесь на волну,
Дамы и девицы:
Мы расскажем вам одну
Притчу во языцех.

На лайнере круизном
К Бермудским островам
Ещё до социализма
Плыла одна вдова.
Она скучала вяло,
Ей опостылел Рим,
И с палубы плевала
В течение Гольфстрим.

Но судьба на этот раз
Ей снесла гостинец:
На вдову поставил глаз
Стройный аргентинец.
И когда косила ночь
На Саргассах травы,
Он вдове решил помочь
Сбросить давний траур.

Вдова уже два года
Носила свой обет,
И южная природа
Рвала её корсет,
Когда, горя от страсти,
Он тронул шеншеля —
То чуть в акульи
Пасти не прыгнул с корабля.

Поздно понял он, увы,
В маленькой каютке,
Что с любовью у вдовы
Очень плохи шутки…
Не пришлось смеяться б нам,
Всё б осталось в тайне,
Но их любовь напополам
Развалила лайнер.

Потом в их желтой прессе
Писали целый год,
Что в айсберг в этом рейсе
Вонзился пароход…
Так в каждой из оказий,
Сейчас и в старину
Мы все на бедный айсберг
Спешим свалить вину.

На их защиту станем
Мы дружеским плечом:
В том, что погиб «Титаник»,
Айсберги ни при чем!
Но тщательно проверьте,
Срывая в страсти плед,
Что вы, пардон, на тверди,
А не на корабле!

В городе Чернигове колокола гудят,
Улицы заполнила громада.
Строем выходя на губернаторский парад,
Шествует пожарная команда:
Впереди оркестра — бывший гренадёр —
Едет брандмайор, едет брандмайор.
Чёрные усища, тёмно-пегий конь…
Подливайте, бабоньки, маслица в огонь!

Ну, как тут не сойти с ума, пожалуй?
Мужчина — загляденье, ну просто блеск и шик!
В Черниговской губернии не сыщется пожара,
Которого б не смог он потушить.

Вдруг из-за поворота вышла Дунечка в чепце,
Окинула пожарных нежным взором.
Две розовые ямочки на Дунином лице
Тотчас же погубили брандмайора!
Впереди оркестра бывший гренадёр…
Дрогнул брандмайор, вздрогнул брандмайор.
Черные усища, тёмно-пегий конь…
Ой, не надо, бабоньки, маслица в огонь!

Как будто шмель красавца в сердце жалит,
Как будто рвутся струны раненой души…
Не улыбайтесь, господа, ему не до пожара, —
Он свой теперь не может потушить!..

Лентами в Чернигове каждый дом увит,
Шепчется испуганно громада:
Вслед за брандмайором поразил огонь любви
Лучшую пожарную команду.
Посреди семейства — бывший гренадёр —
Строгий брандмайор, стройный брандмайор.
Дуню обнимает крепкая ладонь —
Вот что значит — вовремя маслица в огонь…

Как Дуня хороша в вишнёвой шали!..
Есть у неё забота — распашонки шить…
В Черниговской губернии свирепствуют пожары.
Никто теперь не будет их тушить…

Я, значится, усы свои подкручивал, —
Как вдруг влетает Петька, мой денщик:
«Ползет, — грит, — на нас фон Каппель тучею!»,
А я ему так прямо: «Не пищи!

Пущай бойцы натягують подштанники,
Пущай ослобоняють попаддю,
Коням нехай овса дають и пряники,
А я пойду Фурмана разбудю.»

Шрапнелею рванула артиллерия,
Ряды их раскромсали, как могли.
Гляжу, — ложатся наземь гады-белые…
Ну, тут и мы с Анютой залегли.

У них на флагах тот, что с трансформатора —
Ну, череп-кости — прямо дрожь берёть!
Орлы их кроють бомбами и матами,
А ескадрон пока в засаде ждёть.

Идут красиво — кителя с иголочки.
Барон их даже ванну принимал.
А тута вши совсем заели, сволочи, —
Хоть я ведь тоже — красный генерал!

Шмаляють хлопцы, словно одурелые,
Сбивають офицеров, как кегли…
Гляжу, — ложатся наземь гады-белые…
Ну, тут и мы с Анютой залегли.