Джордж Байрон - Чайльд Гарольд

С этого места Байрон и Гобгоуз впервые увидели Афины, 26 декабря 1809 г. Развалины, по сообщению Гобгоуза, называются теперь Бичла-Кастро, т. е. Часовая башня.

«Мекка и Медина были захвачены, несколько лет тому назад, вагабитами, – сектой, с каждым годом расширяющейся». (Байрон).

Вагабиты, название которых происходит от имени арабского шейха Мохаммед-бен-Абдэль Вагаб, появились в центральной Аравии, в провинции Недж, около 1700 года Полусоциалисты, полупуритане, они требовали буквального исполнения предписаний Корана. В 1803—4 гг. они разграбили Мекку и Медину, а в 1808 г. вторглись в Сирию и овладели Дамаском. Во время пребывания Байрона на Востоке они находились на вершине своего могущества и казались угрожающими самому существованию Турецкой империи.

Байрон провел в Константинополе два месяца, с 14 мая по 14 поля 1810 г. В одном из своих писем он говорит: «Я видел развалины Афин, Эфеса и Дельф; проехал большую часть Турции и много других стран Европы, а также некоторые местности Азии; но никогда не видел произведения природы или искусства, которое вызывало бы такое сильное впечатление, как вид в обе стороны от Семибашенного замка до конца Золотого Рога».

«На многих горах, и в частности – на Лиакуре, снег никогда не исчезает, несмотря на чрезвычайные летние жары; но в долинах я его никогда не видал, даже зимой». (Байрон).

«Мрамор для постройки афинских общественных зданий брался из горы Пентелика, которая теперь называется Мендели. Огромная пещера, образовавшаяся от каменоломни, существует до сих пор и будет существовать вечно». (Байрон).

«Siste viator, – heroa calcas!» (Стой, путник, ты попираешь прах героя!) такова была эпитафия знаменитого графа Мерси {Франсуа Мерси де-Лоррэн, сражавшийся против протестантов во время Тридцатилетней войны, был смертельно ранен в сражении при Нордлингене, 3 августа 1645 г.}). Что же должны мы чувствовать, стоя на кургане двухсот греков, павших при Марафоне? Главная могила недавно была раскопана Фовелем; исследователем было найдено лишь немного остатков древности (ваз и т. д.). Мне предлагали купить Марафонскую равнину за 16 тыс. пиастров, – около 900 фунтов стерлингов. Увы! «Expende quot libras in duce summo – invenies!» (Взвесь – и узнаешь, сколько фунтов в главном вожде!) {Стих Ювенала (Expende Annibaltm, и пр.), взятый эпиграфом к оде Байрона) «К Наполеону Бонапарту» написанной 10 апреля 1814 г. См. выше, стр. 345.}. Неужели прах Мильтиада не стоил больше? Я едва ли мог бы купить иначе, как на вес» (Прим. Байрона). Байрон посетил Марафон 25 янв. 1810 г.

Эта строфа была написана 11 октября 1811 г. В тот же день Байрон писал Далласу: «Смерть опять нанесла мне удар: я лишился человека, который был мне очень дорог в лучшие дни; но «я почти совсем забыл вкус горя», {См. введение, стр. 4–5.} и «ужасом напитан» {Выражения Макбета (V, 5).} до того, что стал совсем бесчувственным; у меня не осталось ни одной слезы для такого события, которое, пять лет тому назад, пригнуло бы меня головой к земле. Мне как будто суждено было в юности испытать все величайшие несчастия моей жизни. Друзья падают вокруг меня, и я останусь одиноким деревом раньше, чем засохнуть. Другие люди всегда могут найти себе убежище в своей семье; у меня нет убежища, кроме собственных размышлений, а они не дают никакого утешения ни теперь, ни в будущем, кроме эгоистического удовольствия переживать людей, которые лучше меня. Я в самом деле очень несчастен, и вы извините меня за то, что я это говорю, так как вам известно, что я не способен притворяться чувствительным».

Пусть это занятие заставит вас думать о другом; только оно, да еще время способны вас излечить. Письмо короля Пруссии Д'Аламберу, 7 сент. 1776 (франц.).

Эпиграф к песни третьей взят Байроном из письма Фридриха II, короля Пруссии (1740–1786), к Жану Лерону Д'Аламберу (1717–1783), философу, математику и филологу, потерявшему друга.

«Перелистывая первые страницы истории Гунтингдонского перства, вы увидите, как часто встречалось имя Ады в ранние дни Плантагенетов. Я нашел его в своей собственной родословной времен Джона и Генриха… Оно кратко, древне, звучно и встречалось в моем роде; по этим причинам я и дал его моей дочери». Так писал Байрон Мерею, 8 окт. 1820. В другом, более раннем (1816) письме он говорит, что это было имя сестры Карла Великого, – «как я прочел в одной книге, трактующей о Рейне.»

Августа-Ада Байрон родилась 10 декабря 1815 г.; в 1835 г. вышла замуж за Вильяма Кинга Ноэля, барона Кинга, получившего потом титул графа Ловлэса; скончалась 27 ноября 1852 г. У нее было от этого брака трое детей: виконт Окхэн, нынешний граф Ловлэс и лэди Анна-Изабелла Ноель, в супружестве за Вильфридом Скауэном Блентом. «Графиня Ловлэс», сказано было в одном из ее некрологов, «была личностью совершенно оригинальною, и поэтический темперамент был единственной общей чертою ее характера с характером ее отца. Но ее гений (а она действительно обладала гением) был не поэтический, а метафизический и математический; ее ум был постоянно занят строгими и точными исследованиями. О ее преданности науке и оригинальных математических дарованиях свидетельствует ее перевод, с объяснительными примечаниями, сочинения Менабреа об аналитической машине Ваббэджа (1842)». Она была не похожа на отца ни чертами лица, ни складом ума, но унаследовала его умственную силу и настойчивость. Подобно ему, она скончалась на 37-м году, и гроб ее, по ее желанию, был поставлен рядом с его гробом, в фамильном склепе Гэкналл Торкарда.