Сергей Соловьев - Собрание Стихотворений

Утихла ревность, смолкла боль…
Надолго ли прошла гроза?
Не уходи! позволь, позволь
Молчать, смотря в твои таза!

Ведь завтра же растопчешь ты,
Вступив в дневное бытие,
И эти бедные цветы,
И сердце бедное мое.

Как черного колодца дно —
Пустынный двор. Одно окно
Мерцает в бледной вышине,
И кто-то, промелькнув в окне,
Кивает. Гулкие шаги
Звучат в тиши. Везде — враги.
Шагая мерно под стеной,
Не дремлет зоркий часовой,
Не дремлет стая чутких псов,
Чугунный недвижим засов.
У входа в башню строгий мрак
И лязг скрещающихся шпаг.
Внезапный, резкий крик: «пароль!»
Под сердцем вспыхнувшая боль,
Невнятный стон, предсмертный хрип…
И неизвестно, кто погиб,
И кровью отчего залит
Под лестницею камень плит.
Когда ж проглянет мутный день,
И побелеет двор, как тень,
Тиха, бесплотна и бледна,
Принцесса взглянет из окна,
И высохшую за ночь кровь
Увидит на камнях, и вновь
Окно закроет. Но когда
Взойдет вечерняя звезда,
Под башнею сгустится мрак,
Проснется тайный шелест шпаг,
И весело блеснет клинок,
И лязгнет сталь…

Я возвратился, я не мог
Не позабыть твоих обид.
Не стерта пыль с усталых ног,
А сердце ноет и стучит.

Грохочет город под окном,
В пыли не видно бледных звезд.
Как всё разбросано кругом!
Должно быть, недалек отъезд.

Неужели я опоздал?
Я всё простил. Я — твой, я — твой,
Я — твой. Я б всё теперь отдал
За миг один вдвоем с тобой.

Как некий неотвязный бред,
Поет в ушах: всё, всё прости.
И я гляжу на твой портрет,
И глаз не в силах отвести.

Кто больше высказать бы мог,
Чем эта мертвая доска?
В твоих глазах — какой упрек,
Какая смертная тоска!

Что, что с тобой? Куда глядишь?
Русалка, побледневший труп.
Прочь, прочь! Вверху — вода, камыш…
Не узнаю любимых губ.

Где ароматный пурпур их?
Где черно-изумрудный пыл
Очей, то солнечных, то злых?
Бог знает, как я их любил!

Как будто говорит их взгляд:
«Прощай, мой милый, навсегда!
Вокруг меня — подводный хлад,
Тиха зеленая вода.

Прости! прости! Проклятый бред
Душа не в силах превозмочь,
И я тяжу на твой портрет…
А в воздухе сгустилась ночь.

Средь чемоданов, сундуков,
С дорожной палкою, в пыли,
Едва могу расслышать зов
Весны, ликующей вдали.

Те дни хранятся в памяти моей,
И их ничто не может истребить,
Ничто, ничто, и тем нежней, больней
Воспоминание, что воротить
Того блаженства краткого нельзя.

Моя глухая, темная стезя
Мгновенье озарилась. Но молчу.
Я жалоб и укоров не хочу.

Но просто бы теперь хотелось мне
С тобою побеседовать вдвоем
Бездумно, тихо. Пусть как в легком сне
Прошедшее встает. Уж на твоем
Лице играет кроткая печаль.
Должно быть, и тебе былого жаль?
У ног твоих всё тот же прежний я.
Как хорошо, о милая моя!

Ты помнишь ли? тогда была весна,
В разгаре май. Над пыльною Москвой
Бледнела полночь. В глубине окна
Играла ты с котенком. Боже мой!
Как ты была безумно хороша!
Казалось, долго спавшая душа
Зажглась огнем, проснулась, зацвела…
Ужель твоя улыбка солгала?

Вплоть до зари не отрывая глаз,
Очей глубоких зелень и янтарь
Впивать, впивать… Рассветный близок час,
Последний догорающий фонарь
Вдали мерцает с городской стены,
И мы измучены, утомлены,
И ласково пересыпаешь ты
Моих фиалок блеклые цветы.

И едкие пурпурные уста
Смеются мне, и кажется: вот-вот
Действительность растает, как мечта,
И комната в безбрежность уплывет!
И в тихом ужасе небытия
Цветет твоя улыбка. Ты и я,
Безгласные, склоняя взор во взор,
— Заброшенный в пространство метеор.

И бесконечно длятся эти сны,
И жалко пробудиться. Но пора:
Уж улицы становятся бледны,
Свежеет ветр, недолго до утра,
В окно запахла белая сирень,
Со стен и мебели слетает тень,
И фонаря мигавший долго газ
Мерцал, мерцал, и наконец угас.

Но что же вдруг в тебе произошло,
Что ты, как ядовитая змея,
Ужалила мне сердце? О, как зло
Ты пошутила, милая моя!
И тихо воротился я домой
С опустошенной, мертвою душой.
Пусть наши снова встретились пути:
Весна прошла. Порхает снег. Прости.