Борис Пастернак - Лирика 30-х годов

Самый, самый славный,
Лучших в мире нет.
Для нее я главный
На земле поэт.

Шел отряд по берегу,
Шел издалека,
Шел под красным знаменем
Командир полка.
Голова обвязана,
Кровь на рукаве,
След кровавый стелется
По сырой траве.

«Хлопцы, чьи вы будете,
Кто вас в бой ведет?
Кто под красным знаменем
Раненый идет?» —
«Мы сыны батрацкие,
Мы за новый мир,
Щорс идет под знаменем —
Красный командир.

В голоде и в холоде
Жизнь его прошла,
Но недаром пролита
Кровь его была.
За кордон отбросили
Лютого врага,
Закалились смолоду,
Честь нам дорога».

Тишина у берега,
Смолкли голоса,
Солнце книзу клонится,
Падает роса.
Лихо мчится конница,
Слышен стук копыт,
Знамя Щорса красное
На ветру шумит.

В степи под Херсоном
Высокие травы,
В степи под Херсоном курган.
Лежит под курганом,
Овеянный славой,
Матрос Железняк, партизан.

Он шел на Одессу,
А вышел к Херсону —
В засаду попался отряд.
Полхлеба на брата,
Четыре патрона
И десять последних гранат.

«Ребята, — сказал,
Повернувшись к отряду,
Матрос-партизан Железняк, —
Штыком и гранатой
Мы снимем засаду,
И десять гранат — не пустяк!»

Сказали ребята;
«Херсон перед нами,
И десять гранат — не пустяк!»
Прорвались ребята,
Пробились штыками,
Остался в степи Железняк.

Веселые песни
Поет Украина,
Веселая юность цветет,
Подсолнух высокий,
И в небе далекий
Над степью кружит самолет.

В степи под Херсоном
Высокие травы,
В степи под Херсоном курган.
Лежит под курганом,
Овеянный славой,
Матрос Железняк, партизан.

Тает снег.
Все краски небосвода
Радужно, затейливо, пестро
Собрались у мраморного входа
Самой лучшей станции метро.

С крыши падает поток счастливых
Золотых апрельских слез.
Манят пассажиров суетливых
Солнечные зайчики мимоз.

Первый спутник вздохов неизбежных,
Покоритель стольких нежных глаз —
Робкий и застенчивый подснежник
У киоска остановит вас.

И опять пленит голубизною,
Опьянит дыханьем новизны…
Это все, друзья, не что иное,
Как живые признаки весны…

Девушку с улыбкою крылатой,
Вместе с ней влюбленного юнца
Тихо опускает эскалатор
В здание подземного дворца.

Им не к спеху. Здесь они, как дома,
Я иду за ними стороной.
Признаки весеннего подъема
Неотступно следуют за мной.

Видно, так положено поэту!..
Поезда стремительного бег
Вдруг понес сквозь тьму к дневному свету,
На бульвар, где тоже тает снег.

Над верхами стриженых деревьев
Небосвод прозрачен и высок.
Вторит голосам о новом севе
Ручейка веселый говорок.

И по всей Москве в предмайском гаме
И по всей земле страны
Шествуют созвучными шагами
Все приметы трудовой весны.

Черная судьба моих отцов
прямо начинается от бога.
По путям разбуженных ветров
ты ушла, слепа и босонога,
от любви,
от жизни,
от людей
в тяжкие потемки — без возврата —
праведным носителем идей
рыжего Никиты Пустосвята.
Это все — трагедия твоя.
И, живя за склонами Урала,
ты слагала песни про края,
где твоя весна не умирала.
Кто она? Кому она сродни?

…Воды протекли.
Встают в тумане
желтые сивушные огни.
Песни о Степане-атамане.
Заговоры.
Лобные места.
Царские парады.
Эшафоты.
Золото священного креста,
и орлов недвижные полеты.
Так туман сгущается,
и в нем,
растеряв пути свои косые,
подвигами,
войнами,
огнем
бредит деревянная Россия.
Но в ответ из вытравленной мглы
только вой полуночного волка…
— Где твои двуглавые орлы?
— Где твоя тупая треуголка?

…Осень.
(И ленинская рука —
над башней броневика!)
Снова воды утекли в моря;
и передо мною, увядая,
встала родословная моя —
стреляная,
битая,
худая,
бородой поросшая,
в дыму,
вышла на дорогу — на прямую…