Борис Пастернак - Лирика 30-х годов

Дымка легкая,
сухая мгла,
Тоненьких тропинок паутина.
Без конца, без края
залегла
Русская покатая равнина.

Сколько хожено пешком по ней,
Сколько езжено в ночных теплушках,
Через сколько невозвратных дней
Пролетали
в тяжком топоте коней
Трехдюймовые родные пушки!

Сколько крови,
сколько стылых слез
Ты взяла себе, моя отрада,
Вся в туманном зареве берез,
В красно-бурой шкуре листопада.

Сколько труб, ангаров, корпусов
Поднялось из недр твоих могучих,
Гордо ты стоишь
в кольце лесов,
В десять
темно-синих поясов
Над тобой
текут крутые тучи.

Ты кормила, не скупясь, меня,
Материнским молоком поила,
Песенного подарила мне коня —
Горбунка-коня
мне подарила.

Ну и что же,
я живу с таким конем.

Много лет
ведется дружба между нами.
Искрами он пышет и огнем,
Сказочными хлопает ушами.

Горбунок-конек,
ты ростом мал,
Северная,
русская порода.
Ты меня,
родной, не выдавал,
Никому и я тебя не продал.

Не от любви,
не от винных рюмок
Стало просторно и горестно мне.
По переулку иду угрюмо
В ясной, как зеркало, тишине.

Может быть, вспомнилась песня былая,
Или томит позабытый уют.
Сто облаков,
в поднебесье пылая,
Красными рыбами к югу плывут.

Слышу ли холод заветной разлуки
С милой весной и цветами земли,
Или поэзии детские руки
Манят поэта и машут вдали.

Волны стелют по ветру свистящие косы.
Прилетают и падают зимние тучи.
Ты один зеленеешь
на буром откосе,
Непокорный, тугой
остролистник колючий.
Завтра время весеннего солнцеворота.
По заливу бежит непогода босая.
Время, древний старик,
открывает ворота
И ожившее солнце,
как мячик, бросает.
Сердцу выпала трудная, злая работа.
Не разбилось оно,
и не может разбиться:
Завтра древний старик
открывает ворота,
И ему на рассвете ответит синица.
Скоро легкой травою покроются склоны
И декабрьские бури,
как волки, прилягут.
Ты несешь на стеблях,
остролистник зеленый,
Сотни маленьких солнц —
пламенеющих ягод.
Я зимой полюбил это крепкое племя,
Что сдружилось с ветрами на пасмурных
кручах.
Ты весну открываешь
в суровое время,
Жизнестойкий, тугой
остролистник колючий.

Шумит сосна,
горит свеча,
И жизнь, как прежде, горяча,
Как прежде, молода.

Несутся облака,
ведя
Косые полосы дождя.
Торопится вода.

Сижу один,
один пою
Былую песенку твою,
Но я не одинок:
Смотри и слушай, о душа, —
Вниз по горе идут спеша
Десятки легких ног.

То ветер, дождь или листва,
Давно засохшая трава, —
Ночной, слепой народ.
Все это старше нас с тобой —
Шаги в траве, лесов прибой,
Ветров круговорот.

Живешь — они с тобой в борьбе,
Умрешь — они придут к тебе,
Покроют древней тьмой.

А иногда в сырую ночь
Стремятся родичу помочь,
Зовут к себе домой.

Спешите, легкие шаги!
Я выхожу. Не видно зги,
Во мраке дождь встает.

Слепой, веселый, я пою
Былую песенку твою.
Встречаю Новый год.

И лес гудит, гудит, как печь.
Ночных стволов ночную речь
Ты слышишь, о душа?

В окне горит одна свеча,
И жизнь, как прежде, горяча,
Как прежде, хороша!

Мальчики заводят на горе
Древние мальчишеские игры.
В лебеде, в полынном серебре
Блещут зноем маленькие икры.

От заката, моря и весны
Золотой туман ползет по склонам.
Опустись, туман, приляг, усни
На холме широком и зеленом.

Белым, розовым цветут сады,
Ходят птицы с черными носами.
От великой штилевой воды
Пахнет холодком и парусами.

Всюду ровный, непонятный свет,
Облака спустились и застыли.
Стало сниться мне, что смерти нет, —
Умерла она, лежит в могиле.

И по всей земле идет весна,
Охватив моря, сдвигая горы,
И теперь вселенная полна
Мужества и ясного простора.

Мальчики играют на горе
Чистою весеннею порою.
И над ними,
в облаках,
в заре,
Кружится орел —
собрат героя.