Борис Пастернак - Лирика 30-х годов

Спой мне песню, глуше и короче,
Чем напевы родины моей.
Ходит гром перепелиной ночи
По сырому шороху полей.

Снова ветер, ровный, неустанный,
Катится, как темная река;
Перед ним нагорья Дагестана,
Лунные крутые облака.

Отчего бывает боль такая,
Будто видишь все в последний раз.
Будто понемногу потухает
Синева твоих глубоких глаз?

Это плещет медленная сила
В теле потревоженном твоем.
Бьют перепела. Ты полюбила.
Бьют перепела. Дрожат светила,
Ночь томит луной и забытьем.

Что ж ты смотришь, темно-голубая,
В этот сумрак темно-голубой?
Трактористы молоко хлебают,
Тихо говорят между собой.

Ты руку на голову мне положила,
Ты снова меня сберегла.
Широкая песня несется по жилам,
И ночь
нестерпимо
светла.
Ты ветром пронизана,
кровью согрета,
Осмуглена
в дальних краях.
Ты снова со мной,
молодая победа,
Двужильная
сила
моя.

(Песня из кинофильма «Александр Невский»)

Вставайте, люди русские,
На смертный бой, на грозный бой.
Вставайте, люди вольные,
За нашу землю честную!

Живым бойцам почет и честь,
А мертвым — слава вечная.
За отчий дом, за русский край
Вставайте, люди русские!

В час предутренний видишь всю жизнь позади.
Шелест, шум, голоса окружают тебя,
И забытая страсть колыхнулась в груди,
И летят журавли, в поднебесье трубя.

Посмотри на себя — ты высок и тяжел,
Ты немало больших городов обошел,
Ты любил и страдал, ты с друзьями дружил,
Молодое вино своей родины пил.

Но веселое, быстрое счастье твое,
В поднебесье трубя, унеслось в забытье.

В час предутренний видишь всю жизнь позади.
Ты, отдавшая целую жизнь для меня,
Легкой тенью приди и меня поведи
В нашу юность, в страну голубого огня.

Там березы стоят на юру голубом,
Там несется весна на ветру голубом,
Там, в лесу голубом, голубой бурелом,
Голубая река громыхает, как гром,
Голубеет бревенчатый низенький дом,
И луна голубая плывет за бугром.
Там глубоких снегов голубая постель, —
Это наш голубой подмосковный апрель.

Сегодня не будет поверки.
Горнист не играет поход.
Курсанты танцуют венгерку,
Идет девятнадцатый год.

В большом беломраморном зале
Коптилки на сцене горят,
Валторны о дальнем привале,
О первой любви говорят.

На хорах просторно и пусто,
Лишь тени качают крылом,
Столетние царские люстры
Холодным звенят хрусталем.

Комроты спускается сверху,
Белесые гладит виски,
Гремит курсовая венгерка,
Роскошно стучат каблуки.

Летают и кружатся пары —
Ребята в скрипучих ремнях
И девушки в кофточках старых,
В чиненых тупых башмаках.

Оркестр духовой раздувает
Огромные медные рты.
Полгода не ходят трамваи,
На улице склад темноты,

И холодно в зале суровом,
И надо бы танец менять,
Большим перемолвиться словом,
Покрепче подругу обнять.

— Ты что впереди увидала?
— Заснеженный, черный перрон,
Тревожные своды вокзала,
Курсантский ночной эшелон.

Заветная ляжет дорога
На юг и на север — вперед.
Тревога, тревога, тревога!
Россия курсантов зовет.

Навек улыбаются губы
Навстречу любви и зиме,
Поют беспечальные трубы,
Литавры гудят в полутьме.

На хорах — декабрьское небо,
Портретный и рамочный хлам;
Четвертку колючего хлеба
Поделим с тобой пополам.

И шелест потертого банта
Навеки уносится прочь —
Курсанты, курсанты, курсанты,
Встречайте прощальную ночь!

Пока не качнулась манерка,
Пока не сыграли поход,
Гремит курсовая венгерка…
Идет
— девятнадцатый год.

Ночь пройдет,
и станет ясно вдруг:
Не нуждаюсь я
в чужой заботе,
Полечу
куда-нибудь на юг
В старом, неуклюжем самолете.
Проплывут московские леса,
Поплывут подольские заводы.
Осень, осень!
Рыжая краса.
Желтые леса.
Стальные воды.

Спутники случайные мои
Будут спать
или читать газеты.
Милый холод ветровой струи,
Золотые облака рассвета…