Галактион Табидзе - Стихотворения

Есть утешение пределов светлых
И прошлого отрадная далекость
И в глубине желаний сокровенных —
Забвения торжественная легкость.

Ночные небеса — арена брани,
Там синие распластанные кони…
Приходит Ведающая Заране
Распутать линии моей ладони.

Она услышит тишину — не выстрел,
Она промолвит, сладостная пери,
Что цвет еще не цвел и плод не вызрел,
Нет прошлого и не страшны потери.

Что было — будет и не перестанет,
Насытит гладных и утешит бедных
И надо лбом толпы как перст восставит
Светильник помыслов моих заветных!

Как отраженье и подобье
Великих дат,
Над белым облачным надгробьем
Пылал закат.

И без тебя, среди развалин,
Я, как бобыль,
Всё брел, и ветры развевали
За мною пыль.

Вдруг — вижу очертанье моста
Из серебра,
Чтоб звездам подниматься просто
В ночь, до утра…

Горячий воздух синь. Откуда бог весть
Мне слышится, что каждый куст дрожит,
И улей позаброшенный жужжит —
Моя навеки проклятая совесть.

Душа тоскует по забытой сказке!
О, эта женщина, она светло жила —
Как на селе звенят колокола,
Как блещет серп в колосьях без опаски.

Когда грехов моих зажегся пламень?
Когда весь этот ад… скажи, когда?
Душа вернулась, не нашла следа,
Одна дорога да могильный камень.

Поляны, горы и разливом — нивы
Горят на солнце выпавшей росой.
И мчусь куда-то я, еще счастливый,
Еще хороший и еще босой.

Но снов чужих меня казнили муки,
Огнь городской обуглил дочерна —
И не дрожат уже в перчатках руки,
Душа под черной маской — холодна!

Взметнулся перепел в ярко-зеленой чаще,
И — коростель, и жаворонка звон,
И по полю идет волна всё чаще —
И зеленее не бывает волн…

Я, опоздавший из другого века,
Здесь где-то на отшибе поселюсь,
Где будет меньше бешенства, и пусть
Совсем не будет рядом человека.

Дорога горяча… Лазурны выси…
День благодарен теплому лучу…
Довольно! Бросив суетный Тифлис, я
О нем и слова слышать не хочу!

Единственный, как нежный страж, в тиши
Мелькнет перед глазами призрак Мери!
Всю старость изболевшейся души
Она возьмет с собой в иные сферы.

Но в эти позабытые края
Не воротиться пламени былого…
Сейчас течет бесцельно жизнь моя,
Но всё же рад я побывать здесь снова.

Крылами ветр толкнет калитку в сад —
Калитка приоткрытая чуть взвизгнет,
Да в выси тополя прошелестят,
Как будто пробуждая к новой жизни!

О, как здесь голубого много! Боже,
Навеки этот цвет душе — родной,
Как имя Мери женское, что тоже
Полно печалью и голубизной!

Взгляни на горы дальние! На волны,
Вплетенные в озерное стекло!
Лишь голубое носит так достойно
Свои одежды в час, когда светло.

Душа зовет невидимое слово,
Что лишь во сне приходит на уста, —
Фиалкам фиолет готовит новый,
Голубизною красит небеса.

Мы входим во дворец.
Проклятье! За стеной, увенчанной плющом,
Могилу черную напоминает дом:
На сказочных конях, на легких колесницах
Несутся мертвые со скукою на лицах.

Здесь воздух тленом заражен…
Здесь жизнь отшельника вел старец в тьме забвенья,
Без имени. Никто не знал, откуда он.
В заклятьях, в снадобьях искал он утешенья,
И мозг его трудил земных страстей экстаз.
Пред ним в глухой ночи, вдруг обнажая плечи,
Вставали женщины, укутанные в газ.
Молитвы! Требники и свечи!
Их пламень озарял зрачки призывных глаз.

О, молния! Гроза!
Здесь часто призраки являлись предо мною:
Как мне заставить их открыть свои глаза
В сем доме, сотрясаемом грозою!
Таинственное домино!
Томлюсь я без тебя средь топота и плясок.
Спасенья нет: вокруг всё масками полно.
Вот мириады красных масок.
Мне небо прежнее пригрезилось… Оно
Синело, величавое, пред нами.
Теням подобились ресницы: я в тени
Искал себя усталыми глазами!
Звенели радуги, меняя вмиг огни
И загораясь хрусталями.