Array Антология - Вечный слушатель. Семь столетий европейской поэзии в переводах Евгения Витковского

За каравеллою враждебной
Спешит, чтоб изловить воров,
Чтоб оным всыпать будь здоров
И тем исполнить долг служебный.

Грозит тайфун, грозит мушкет,
Ужо сейчас заварим дело…
Однако где же каравелла?
Смоталась. Жаль: была — и нет.

Ну что ж: заминку не премину
Использовать. Покой вокруг, —
Письмо примите, милый друг,
К окну присядьте, иль к камину,

Иль в тень древесную, к ручью,
Где прежде вместе мы сидели,
Импровизируя рондели, —
Оплачьте же судьбу мою.

Вдыхая дым любимой трубки,
В родном краю грустите вы;
Я тоже закурил, — увы,
Не дома, а в казенной шлюпке.

О да, презреннейший металл
Перепадать мне начал ныне:
Немало золота в пустыне.
Я бедным — был, богатым — стал.

Но кровь все так же бьется в жилах;
И мучает меня, как встарь,
Очаровательная тварь,
Которую забыть не в силах.

По десять и по двадцать раз
Ее желаю ежечасно,
И в мыслях столь она прекрасна,
Что недостойна смертных глаз.

Печалюсь: Боже всемогущий!
Когда же отдохнуть смогу
На милом сердцу берегу
От здешних мавританских кущей?

Чудесным стало мниться мне
Все, пережитое когда-то, —
Мой друг, я вас люблю как брата,
На расстоянье же — вдвойне.

Судьба моя, судьба дрянная!
Скорблю во сне и наяву.
Забавно: я ревмя реву,
Былые шутки вспоминая.

Из памяти, из родника
Пью с вожделением и дрожью:
Свиданья с нашей молодежью
Жду, кажется, уже века.

Но, столько лет проведши в зное,
Пускай не обратившись в труп,
Ведь я сойду за старый дуб,
А не за что-нибудь иное!

Всему, всему жара виной —
Здесь жарко, словно пекло рядом:
Я скоро стану карбонатом, —
Вернее, тощей отбивной.

Так я пишу, в тоске по дому,
Представьте мой плачевный вид:
Полдневный зной меня коптит,
Как пересохшую солому.

Шесть лет без женщин проторчав,
На что останусь я способен?
Я буду мумии подобен,
Пусть, как и прежде, величав!

Но нужно ль наперед срамиться,
Покуда в сердце у меня
Толика юного огня
И шарма прежнего частица?

Я верю, будет нам дано,
Доверясь божескому дару,
Пожить, порифмовать на пару,
Смеяться, ежели смешно.

Дождаться б только дня отплытья
Из этой чертовой страны,
Когда ее со стороны
Смогу безжалостно бранить я!

Лишь довести б домой металл,
Испив до дна сей мерзкий кубок!
Пускай струится дым из трубок,
А я гореть уже устал.

Надеюсь, вы теперь не хворы.
Когда вернусь, любезный друг,
Жду встретить все такой же круг
Приятелей; тот круг, который

Еще цепочку дней и лет
Нам славно скоротать поможет.
Богатство счастья не умножит,
И радости без друга нет!

Но кто-то, озирая воды,
Вскричал (а я-то грыз перо!):
«Корабль по курсу!» — Ну, добро:
Стихи останутся без коды.

Ужо теперь в конце концов
Сумею подойти впритирку,
Поймаю и возьму за шкирку
Проштрафившихся наглецов!

Не дам, не дам ни дюйма спуску
Ни каперам, ни кораблю:
С товаром вместе изловлю
И перцу выдам на закуску!

Не сносят воры головы!
Нам будет их корабль наградой!
Адью! Да станет вам отрадой
Все то, к чему стремитесь вы.

Здесь Фоккенброх почиет на века,
Прокурен и продымлен до предела.
Людская жизнь сопоставима смело
С дымком, легко летящим в облака;
Да, как дымок его душа взлетела,
Но на земле лежать осталось тело,
Как отгоревший пепел табака.

Сну подобно бытие —
Мчится, как вода в ручье.
Кто возропщет на сие,
Чей могучий гений?
Люди тратят годы, дни
На восторги, но взгляни —
Что приобрели они,
Кроме сновидений?
Счастья не было и нет
У того, кто стар и сед, —
День ли, час ли —
Глянь, погасли,
Унеслись в потоке лет.
Плоть, вместилище ума, —
Лишь непрочная тюрьма,
Все для взора
Меркнет скоро,
Впереди — одна лишь тьма.

Когда сиянье небосклона
Явилось над земное лоно,
Запела нежно Аппелона.
Ночные грезы, где вы?..
Звучала песня девы,
Рассеивая мрак, —
В то время, как
В природе песнь росла своя:
Трель соловья.
Он с песней девы спорил,
Ей вторил —
Не сестре ль?
За трелью трель,
Их —
Тьма!