Семен Надсон - Полное собрание стихотворений

Сбереги свою веру в затишье моем,
Чтоб никто тебе бросить не мог бы потом
   За позорную слабость упрек.
Отдохни, – и опять, с новой силой на бой!»
И я шел отдыхать, утомленный борьбой,
   Но я веры моей не сберег.

Я не верю себе и не верю другим.
Я не верю ни светлым порывам моим,
   Ни моим затаенным слезам.
Ложь везде и во мне… Нет, заря не блеснет!
Нет, толпа, как один человек, не придет
   Поклониться ожившим богам!

Жертвы больше не нужны и терны смешны.
Отдавайся теченью могучей волны
   И послушно иди за толпой.
Каждый сам за себя! Брось свой светоч певца.
Век иной наступил – век вражды без конца,
   Век расчета и злобы глухой.

И ближнему теперь я бросить рад скорее
Не вызов на борьбу, а ласку и привет.
Я понял многое, за что карал когда-то,
Я многое простил, за что негодовал.
Я неба на земле отыскивать устал.
И сам не рад тому, что дорого и свято,
Пред неизбежностью трусливо изменял…
И если вижу я, как нагло торжествует
Румяный, радостный, пресыщенный порок… [34]
Таких, как этот день, прошло не мало дней,
Но я их не считал, я их считать боялся.
В толпе слепцов найти старался я друзей,
В безумной суете я цель найти старался.
Измучен и смущен, я лживо руки жал
Тому, к кому в груди питал одно презренье.
И, призрак возводя в заветный идеал,
Я отдавал ему все силы на служенье.
О, как хотелось мне и верить и любить,
Как жадно к подвигу душа моя стремилась!..
Но мысли голоса не смог я заглушить.
Мечты развеялись, и правда обнажилась.
Не смог солгать себе

И так вся жизнь пройдет, – как тысячи других,
Едва оконченных и в тот же час забытых!..

Глубокой полночью, когда недуг души
С горячих век моих свевает сновиденья, –
Пытаюсь я мечтать в томительной тиши
И в мире грез моих ищу себе забвенья;
Но блага бытия, влекущие людей
На жаркий спор за них, в разгар житейской битвы.
Давно уж далеки больной души моей –
Как сердца мертвеца – желанья и молитвы,
Хмель жизни отбродил… Осыпались цветы,
Скрывавшие скелет, – и встал он предо мною
Во всем величии ужасной наготы,
Смеяся над моей безумною тоскою.
Его ли вновь любить, о нем ли вновь мечтать?
Обман рассеялся… угаснули желанья, –
Я долго тщетно ждал и утомился ждать –
И тайной мукою полны мои мечтанья!

Стряхнув угар и хмель промчавшегося дня,
В вечерней тишине, наедине с собою,
За пережитое с тоской себя казня,
В тайник души моей спускаюсь я судьею.
И много темных дел, себялюбивых дум,
Уступок пошлости и лжи неуловимой,
Незримых для других, приходит мне на ум.

Из выцветших страниц забытых дневников,
Вновь перечитанных минутами досуга,
Ты часто в сумерках печальных вечеров
Встаешь передо мной, угасшая подруга.
Но ты мне грезишься не в блеске красоты,
А в те мгновения пред скорбною разлукой,
Когда недуг, дыша на ясные черты,
Уж исказил их ужасом и мукой…
Я помню, – ночь была ненастна и темна…
Ты мучалась всю ночь, и лишь перед зарею
На миг забылась сном, борьбой утомлена,
Склонясь мне на руку пылавшей головою.

Сегодня как-то я особенно устал;
С утра во мне росло глухое раздраженье,
С утра вокруг себя я злобно подмечал
Всё, что поднять в душе способно отвращенье.
В чужой веселости я пошлость находил,
В печали – ханжество, в спокойствии – трусливость,
А в сердце у себя – упадок лучших сил,
Гнетущую тоску да детскую брезгливость…

Я снова жить хочу, – я счастлив и любим,
Настал заветный миг, так пламенно желанный,
К чему ж на рубеже земли обетованной
Остановился я, усталый пилигрим?
Вперед! В минувшем ночь и годы испытаний.
А там, вдали – весна, и ласка, и привет.
Вперед! Напрасный зов: ни сил, ни воли нет, –
Мне жаль, мне горько жаль промчавшихся страданий.
О, не зови меня безумным, дорогая,
Не говори, что я солгал перед тобой,
Нет, я люблю тебя, всей силой, всей душой,
Как мальчик о тебе моляся и мечтая