Давид Бурлюк - Стихотворения

Налпореа напор воздушных струй
Зов воздуха и авиатор худ
Дух бензинный с неба
Смотрит Саваофом
Семафором для полета
Над полями дыни облака
Прямо в лоб… Авиатор юн, костляв
Рота — ив… Вялый сок
Рот ево уверен Не реву, а смел…
Дед отец считали галок на крестах
И на крышах хат серых без цветов
Дед темнее был отца… не умел читать
Но умен Сын летайлой
Смелым красным Стал ласточкой —
    Эсесесер Ресесесэ

На улицах могли бы быть картины
Титанов кисти гениев пера
А здесь раскрыты плоскости скотины
Под пил сопенье грохот топора
  Без устали кипит коммерческая стройка
  Витрины без конца дырявят этажи
  И пешеход как землеройка
  Исчез в бетон за бритвою межи…

Я был селянским человеком
Пахал и сеял и косил
Не бегал жуткий по аптекам
И не считал остаток сил
  Я был юнцом румянощеким
  И каждой девушке резвясь
  Я предлагал свою щекотку
  Мечтая в ночь окончить связь
Я был забавником громилой
Всего что восхищало люд
Я клял для них что было мило
С чужих не обольщался блюд
  Я был как лев горячесмелым
  Мне мир казался торжеством
  Где каждый обеспечен телом
  Чтоб быть увенчанным бойцом
Теперь я стал жильцом провалов
В которых звезды не видны
Где не споют вам Калевалу
Колеса тьмы и вышины
  Теперь брожу дробясь в опорка
  В длину бульваров вдоль мостов
  Необозримого Нью-Йорка
  Где нет ни травки ни листов
Где ветер прилетит трущобный
Неся угара смрад и яд
И где бродяги строем злобным
Во тьме охрипло говорят
  Где каждый камень поцелован
  Неисчислимою нуждой
  Нью-Йорк неправдою заплеван
  Оседлан злобы бородой
И если есть миллионеры
Буржуев вспухший хоровод
То это Вакхи и Венеры
Их для еды открыт лишь рот
  А ум чтобы измыслить новый
  Эксплуатации закон
  Рабочим потные оковы
  Многоэтажье в небосклон
И потому Нью-Йорк так давит
И непреклонен небоскреб
К людской толпе — житейской лаве
Что из поселков он согреб.

  Шараманщик, шараманщик
  С наивною песней…
  Обманщик, обманщик,
  Мелодии плесень
Заоросишь в подвалы
Взведешь во дворцы
И слушает малый
Румяный лицом
  И слушает старый
  Изъезженный конь
  В Нью-Йорка угаре
  В бензинную вонь.

Толпы в башнях негроокон
Ткут полночно града кокон
В амарантах спит Мария
Лучезарная жена
  Пусть потух я, пусть горю я
  В огнь душа облечена
  Толпы грустных мертвоокон
  Кто их к жизни воскресит
Кто пронижет вешним соком
Брони тротуароплит
Спит прозрачная Нерея
В пену пух погружена
Я луной в верху глазею
Ротозей не боле я…

Я нищий в городе Нью-Йорке
Котомка на плечах
Я рад заплесневелой корке
У банка я зачах
Работаю на фабрике бисквитной
И день и ночь кормлю машины ненасытность.
Богатства дочь
Когда же стрелок копья разом
Воткнутся в дыма черных терний
Иду кормить свой гордый разум
Издельем потных кафетерий
Толпа вокруг ярмом насела
Милльонных скопищ вал на вал
Ведь это город, а не села
Где неба вызреет овал
Без счета стадо — это люди
Жуют смеются вновь жуют
И мчатся к злата красной груде
Оно для них всей жизни суть
Часов неутомимый циркуль
Положен времени на карту
Придумаешь иную мерку ль
Глотать минут и мигов кварту.
За эгоистом эгоисты
Проскачут вечной чехардой
Мошенники подводят чисто
Играют злобой и бедой.
Где вертикальные экспрессы
Вас из подвала мчат на крышу
Где звезд туманом скрыто просо
И газолином люди дышат.

Суп за 15 сентов
Из той картошки что растет
Не средь металлов и цементов
А там где чист и звучен свод
Нью-Йорк как банка с черной мазью
А в банках банки слез и мук
Здесь снова возродили Азию
И здесь иной сгибают лук
Из человечьих жил тетивы
И пепельницы из голов
Здесь бедствий расплелися гривы
Эпохи радио- веков.
Нью-Йорк — громадный лупанарий
Здесь проституток всюду тьма
Бедняк здесь много знает арий
Пока в уме иль близь ума
Бедняк в Нью-Йорке — он профессор
Он попращайка вор громила
Так много вкруг в толпе ссор
Нью-Йорк преступности горнило