Велимир Хлебников - Том 6/2. Доски судьбы. Заметки. Письма

11 = 3 2+ 2 = 2 3+ 3.

Оно не меняется, определяемое как a m+ m, от того – два или три будет а; оно уравнивает свойства два и три (подслащивает три). В 11 три и два обладают свободой перехода одно в другое, не шатая величины целого.

Наш закон, или правило, помогает учителю найти учеников, различить их в толпе неизвестных.

Почему времена между рождением отвлеченного мыслителя и тем, кто его учение воплощает в жизнь, между учителем и учеником, так часто построены на изящном нисходящем ряде 3 5+ 3 4+ 3 3+ 3 2+ 3 1+ 3 0+ 1?

Вспомним, что этот ряд есть путь перехода суток и года, он в целом равен 365 дням, году.

Сутки есть время вращения Земли кругом своей оси; год – время вращения кругом чужой оси, мирового тела Солнца. Не создает ли Земля свое учение, вращаясь около оси самой себя, и не применяет ли свое учение к жизни, кружась кругом Солнца?

Из родства слов сутки, существовать, суть и год, годиться, годный для чего-нибудь другого, угодный кому-нибудь, приходим неожиданно к мысли, что в основе мысли отвлеченного мыслителя лежит вращение около своей оси, своего рода суточное движение Земли, – «я мыслю, стало быть – существую», а в основе мысли ученика, применившего к жизни учение учителя, лежит годовое вращение кругом мировой оси общества, чужой оси мира. Мысль Бурлюка – суточное кружение, мысль Маяковского – год, кружение около мировой оси.

10. Х.1824 <���года> Пушкин закончил «Цыган». В этой вещи вдохновение жертвенно курилось перед человеческой личностью, чуждой законам государства и общества. И около костра, прославлявшего гибель государства и освобождение от него личности, жречески стоял сам Пушкин.

Через 3 6+ 3 6<���дней>, по законам чистого времени, должна быть обратная волна, и на самом деле 8–9 окт<���ября> 1828 <���года> Пушкин заканчивает «Полтаву», где прославляется государственное начало в его высшем проявлении – Петре Великом, и самодержавный молот, набивший на русский бочонок суровый обруч Полтавской битвы, находит певца в певце «Цыган».

Личность, враждующую с государством, сменяет «отец России», отец государства – Петр.

Напротив, 15.V.1821 <���года> закончен «Кавказский пленник» с таким настроением: русский в первобытном быту горцев; дыхание, здоровье Востока, его дикой воли и силы, на русское зеркало.

Через 3 6+ 3 6− 2 2<���дней> после этого, 9.V.1823 <���года> начат «Евгений Онегин», где взято обратное настроение: изнеженный Запад и русский человек; разлагающее действие Запада, гибель духа, оторванного от Азийского ствола.

«Кавказский пленник» вскрыл встречу русского с первобытным Востоком, диким и полным здоровья; «Евгений Онегин» – его встречу с «образованным Западом», с его «пагубным» дыханием.

Таким образом, колебательный закон времени легко проверяется на творчестве Пушкина.

«Анчар», посвященный красоте власти, ее грозному величию, написан через 2 3(= 32 дня) после «Полтавы», именно 9.XI.1828 <���года>; в нем, приемами Пикассо, взят тот же самодержец.

Вообще через 2 nследует рост событий.

Гоголь родился 19.III.1809. Через 2 18(8192 дня) наступило 22.VIII.1831, когда Гоголь радовался своим светским успехам, хотел знакомства с Пушкиным, писал ему восторженные письма. К этому же времени относятся радостные «Вечера на хуторе близ Диканьки», где шепот дивчин, украинские русалки и их языческие веселые глаза, их длинные косы блестят из-за каждой строчки московского набора.

Гоголь не боялся тогда жизни, но принимал ее, и жизнь его отважным ключом билась кверху, рассыпаясь светскими брызгами. Подсолнух жизни еще не отцветшего Я был радостно наклонен к языческому началу. Он не боялся увеселять.

Напротив, через 3 9+ 3 8<���дней> от рождения наступил известный перелом в его жизни. Наступило 1.III.1845, общее пятно сумрачного тяжелого года. Именно, еще 24.II.1845 Гоголь пишет, что он решил жить «не для славы и не для чего-нибудь предпринятого, но во Его Святое Имя, и не в увеселение людей, а для утешения».

Гоголь, как подсолнечник, повернулся к «Господу» всеми листьями души. Он боится мгновенного и временного, думает о вечном. Он отвернулся от звона поцелуев и лепета русалочьей речи своих малороссийских повестей раннего времени. Господь, суровый и простой, заменил в его душе грешную русалку, речную деву, когда в уравнении времени двойку заменила тройка.

Двойка в основании давала повести с плескавшимися в них русалками, а тройка – мысли о Боге в мировом сумраке за Я (мир за Я).