Маро Маркарян - Горная дорога

Листья серебристого отлива

Плещут у дороги и в садах.

Никакой язык не в состоянье

Самым точным словом передать

Милое твое очарованье,

Щедрое горячее дыханье,

Серебристой тени благодать.

1954

Трудолюбива и скромна

Красавица Сона.

Двух сыновей растит она,

Красавица Сона.

У одного — отцовский рост,

Отцовский строгий нрав,

Весь в мать другой — душою прост,

Собой румян, кудряв.

Печально раннее вдовство,—

Муж не пришел с войны.

Повырастали без него

На радость ей сыны.

Где юность кончиться должна,

Чертой обведена?..

Свежа, как ранняя весна,

Красавица Сона.

О суженом она давно ль

Гадала перед сном!

Теперь невест искать изволь,

Ввести невесток в дом.

— Хоть рост у этой маловат,

Характером тверда.

Но та в работе, говорят,

Проворнее куда.

Быстра и эта, что огонь,

Да жаль, язык остер.

Ей не скажи, ее не тронь,

Тотчас же вступит в спор.

Та домовита, и скромна,

И хороша к тому ж.

Такой красоткой, как она,

Гордиться мог бы муж.

Но школу бросила, — с трудом

Читает по складам!..

Кто недоучку примет в дом

По нашим временам?

Невест найти бы и легко,

И даже не плохих,

Но вам, голубки, далеко

До соколов моих!

Да и к чему в конце концов

Со свадьбами спешить?

Еще успею молодцов

Просватать, окрутить!

Где юность кончиться должна,

Чертой обведена?..

Свежа, как ранняя весна,

Красавица Сона!

О суженом она давно ль

Гадала перед сном!

Теперь невест искать изволь,

Ввести невесток в дом.

— Красива эта, но горда,

А та шумит весь день,

А эта, как щепа, худа,

А та кругла, как пень!

По пальцам счет ведет Сона —

Невест не сосчитать.

Но не подходит ни одна,

Все как-то не под стать.

А парни без забот и мук —

Так, видно, суждено —

Избрали по сердцу подруг

Уже давным-давно.

В страду на поле, на гумне

У них немало встреч

При людях и наедине…

Как сердце уберечь?

И кто ж теперь, пора понять,

Вершит судьбу не сам,

Хоть и в большом почете мать

По нашим временам!

1950

Я опозорилась вконец.

Мне стыд, а людям, верно, смех. —

Ты хороша, ой, хороша,—

Бесстыдник тот сказал при всех.

Я опозорилась вконец.

На днях мы в клубе собрались,

И он сказал: — Танцуй со мной

Иль зацелую, берегись!

Я опозорилась вконец.

Я танцевала с ним одним,

И он потом сказал: — Пойдем

И обо всем поговорим.

Что делать? Встала и пошла,

Я с ним пошла без лишних слов

И приняла из рук его

Охапку полевых цветов.

Я опозорилась вконец

Перед семьей, перед родней.

Бесстыдник тот, обняв меня,

Сказал мне: — Будь моей женой.

Сказал: — Зане, пойдем со мной.

Хозяйкой будь в моем дому.

Что делать мне? Я собралась

И в тот же день пошла к нему.

Как только в дом его вошла,

Все перемыла, прибрала.

Меня свои, наверно, ждут,

А я уже осталась тут.

Я опозорилась вконец.

Я в поле не была три дня.

Мои подружки по звену

Не знают, как понять меня.

Подружки милые мои,

Всему черед на свете свой,

А мой должок в короткий срок

Я отработаю с лихвой.

Лишь не пытайте ни о чем:

Любовь чуждается молвы.

Но если можете, скорей

С меня пример берите вы.

1952

Сижу одна, и на сердце печально.

Моих родных я вспоминаю молча.

На плитке тихо напевает чайник,

О чем-то близком ласково бормочет.

Я наш домишко на краю селенья,

Невзрачный, темный, с грустью

вспоминаю.

Вот бабушка с работой на коленях

Поет и слезы горькие роняет.

То приумолкнет и вздыхает тяжко,

То заспешит… Вот палец уколола!

Последнюю отцовскую рубашку

Она сейчас для брата распорола.

Над очагом склоняется, вся в черном.

Не позабыть ей горькую утрату!

Но по привычке хлопоча проворно,

На угольках печет лепешку брату.

Я — девочка, мне хватит черствой

корки,

А он — работник, значит так и надо.

Он наш кормилец, и в печали горькой

Он бабушке единая отрада.

Моих родных я вспомнила невольно,

И сердце вновь обожжено тоскою…

Мне жить легко, но как порою больно,

Что ваша доля не была такою!

Живу я в доме чистом и просторном.

Грядущее сияет ясным спетом.

Как помогли вы мне трудом упорным,

А сами и не знаете об этом!