Михаил Лопатто: Сердце ночи

11

Пой нежно так, чтоб мне звенели
Сквозь голос твой иные голоса.
Бывает нежность их еще нежнее,
Когда на ветке ты срываешь свежей
Роптанье пробежавшее леса.

Послушай, как в волне далекой
Доходит отзвук всех морей.
В прозрачный звук их гул глубокий
Вольется мощью зыби всей.

На пороге моем твой шаг окрыленный,
Золотые сандалии, каблук стальной, — —
— Пусть будет черным тростник плетеный
Или зеленой лозой,
Цветами полн иль мертвою листвой, —
На пороге моем твой шаг окрыленный,
Это Жизнь, вся Жизнь
Вошла, проходит сквозь мою жизнь.
Сандалий легкость, тяжесть каблука,
Сладость или тоска —
И в обнаженной неге твоего поцелуя
Всю Любовь найду я.

12

Высокая лампа
Горит на столе в тишине,
Меж книг прочтенных,
Над моей головой склоненной.
Уже не слышно мне,
Как скорбный и бессонный
По комнате проходит и бродит
Старый Год.

Он стал покорным, важным, скромным,
В зимнем платье простом,
И сел за ярким очагом,
Руки склоненные грея.
Он нежным стал и томным
И легкими шагами, словно вея,
Проходит сквозь мои мысли
По пеплу.

Корзины лета, осени плетенки
Висят здесь, на стене, и иногда
Лоза чуть хрустнет, ветер звонкий
Шуршит стеблями в вазе, где трава
И листья сохнут, и иногда
Я работаю и слушаю
И вижу его,
Неподвижного в платье сером.
Не прошептал ни разу его рот,
Забытых песен не поет,
Что пел смеясь он летом,
Сплетая
Своею кистью длинной
Легкие лозы и гибкий тростник
Да иву упруго сгибая
В остов корзины.
Лишь колесо его ворчит и жужжит
Подобно роям отдаленным,
Что вздувшись близятся и отступают.
И монотонно
Он в нити сумерки свивает.

Высокие часы
В их терему резном счет бега правят
И к часу новый час прибавят
И времени движенье все короче
К полночи.
Тогда у очага безмолвный Год
В наряде розовом и сером
Поднимется и огонь разожжет.
Вспыхнет огромное пламя веры,
На черный пол ложась багровым бликом,
Его замерзшие руки согревая,
А там
На времени порог вступая,
С новым ликом
Он улыбнется моим мечтам.

13

Для глаз твоих хотел бы я равнины,
Лес изумрудный и червонный,
Отдаленный И нежный
На горизонте в ясной сини,
Или холмы В плененье линий
Покатых, дымчатых и безмятежных,
И тающих в прозрачности небес —
Или холмы
Или лес…

Я бы хотел,
Чтоб твоего коснулся слуха
Просторный, мощный, нежный, полный тьмы
Великий голос моря, глухо
Томимый тревогой,
Как Любовь,
И в замиранье прибоя, совсем рядом с тобой,
Украдкой,
Чтоб твоего коснулось слуха
Совсем рядом с тобой
Горлицы воркованье
И слабой и сладкой
Как Любовь,
В тени немного,
Чтоб твоего коснулось слуха
Ключа журчанье…

Цветы хотел бы я для рук твоих,
А для шагов
Тропинку по песку и травам,
Немного вверх или по спуску,
С изгибами среди кустов
И словно
Теряясь в глубине безмолвной,
Тропинку вьющуюся узко,
Где был бы легкий след твоих шагов,
Наших шагов,
Рядом!

14

Если б лучше я знал любовь мою, если б лучше
Я знал мою жизнь,
Если б лучше
Я знал мои мечты,
Не связал бы я мою жизнь
С твоими мечтами,
С бегом твоих дней,
Не отдал бы я твоей жизни
Любви моей!

Разве приносят любимой
Цветок шипами полный?
Рот утоляют ли, жаждой томимый,
Г орькие волны?
Ткать дают ли нежным рукам,
Радость ткущим
Жирный лен с пенькой
Жесткою прях?..

Ты в жизнь мою вошла прямой
На перекрестных путях.
Источник у ног твоих; розу, согнувши
Опасный стебель, сорвала ты.
Разве так редко в кудели Судьбы
Найдешь неверную нить,
Что тебе отрадно быть
Единственной в любви моей,
Держа ее руку в своей?

15

Сказать бы мог я о любви моей
Вслух.
В сиянии дневных лучей
Воздух горяч и сух
И рыжим золотом лета и хмелем
Опьянясь, она бы ответила смехом
Каждому эху.

Сказать бы я мог:
Любовь моя блаженна, вот
Свой плащ багряный она влечет
У ног!
Из полной розами руки
Она роняет лепестки,
И воздух их дыханьем дышит.
Небо прозрачно
Над мрамором ее дома, горячим
И белым с сетью жилок, пышным
Как тело милое устам.

Но нет,
Я дал ей платье из холста,
Плащ ее влечется
По каблукам.
Проходя она чуть улыбнется,
И если поет, то так неслышно,
Что никто не обернется,
Чтоб сорвать ее песни расцвет.
В вечерней мгле, что запахом ее томима,
Нет у нее ни дома ни цветника
И смотрит с видом бедняка,
Чтоб лучше скрыть, что она любима.