Павел Винтман - Голубые следы

Не помню, как девушку звали,
Но только забыть не могу…

Поднимем же кубок
За нежные губы
Оставленных на берегу!

Вкушать блаженство не всегда
Нам на земле дано.
Бывает в бочках пустота,
А у бутылок дно.

У друга, не поймешь зачем,
За голенищем нож,
У лучшей женщины в душе
Всегда таится ложь…

Но трижды проклят будет тот
(Тяжка его вина!),
Кто из-за этого не пьет
Ни рома, ни вина,

Кто не целует алый рот,
Не верит в сотый раз,
Хотя и знает наперед,
Что друг его предаст.

Так было встарь, так будет вновь —
И иначе нельзя.
Есть в бочках ром, в порту —
любовь,
На корабле — друзья!

Когда вас в саванну забросит черт
Или попутный ветер, —
Спешите за счастьем зайти в кабачок
К старухе Елизавете.

Вы ей без труда нанесете визит —
Вам всякий укажет дорогу.
Пустая бутылка над дверью висит,
И в погребе полных много.

Добудешь подругу там, если смел,
Один будешь, если скромен.
И в погребе Бетсином хватит на всех
Ямайского черного рома.

И буря назавтра тебе нипочем,
И смерти своей не заметишь…
Спешите за счастьем
в ночной кабачок
К старухе Елизавете!

У стихов похрустывают пальцы,
Как в раздумье, как в большую грусть,
У огня порадует скитальцев
Этот слабый беспокойный хруст.

Эти песни тихие, как будто
Экваториальных штилей гладь,
Только Сороковых штормов удаль
Сединою на виски легла.

В этих песнях паруса косые,
Океанской ряби мерный ритм…
В человеке есть большая сила,
Если он спокойно говорит.

Ты мне по сердцу, красавица волна,
Красота твоя сурова и вольна.
Ты, играя, заливаешь пеной мель.
Ты на солнце — как на сердце легкий
хмель.

Красота твоя чиста, как первый снег.
Я б любил тебя на свете больше всех,
Дескать, вот тебе и сердце и рука…
Только больно ты, красавица, горька.

Ты — солнца светлый луч. Ты вся
В глухое серебро рассвета,
В блеск волн, в сиянье снов одета,
Как паруса, что вдаль скользят.

Забыть любимую нельзя,
Но в расставаний волнах пенных
Ты исчезаешь постепенно,
Как паруса, что вдаль скользят.

Вечера из старинных баллад
И рассветы из песен матросских.
Чей-то смех, чей-то солнечный взгляд
И волос непокорная россыпь.

Чьи-то губы, ладони, глаза.
Будут встречи, разлуки, безвестья,
Непонятные сны, паруса,
Нетерпение, молодость, песни.

Мы с тобой остались вдвоем
В окруженье прозрачного сада…
Лист янтарный ложится ничком
На скамейку с коленями рядом —
К нам тоска прикоснулась крылом
Золотистого листопада.

Это радость моя — этот лист,
Соскользнувший с ветвей наклоненных,
Путь прошедший с вершины — и вниз
До подножья ветвистого клена.
Он янтарен, прозрачен и чист,
Лист,
прильнувший к коленям с поклоном.

Ну, скажи мне, чего это ради,
Перед тем как свалиться наземь,
В золотистом шуршащем наряде
Листья лип, тополей и вязов?

Ну, скажи мне, чего это ради
Пред разлукой с моею единственной
Прошлогодние трогать тетради
И про счастье стихи перелистывать?

Ты по утрам едва знакома,
По вечерам едва близка,
Как непонятная истома,
Необъяснимая тоска.

Ты днем холодным листопада
Едва касаешься плеча,
Моя нежданная награда,
Неизлечимая печаль.

Ты вечерами — легкий иней,
Полупрозрачный легкий стыд…
Своими крыльями косыми
Сентябрь над миром шелестит.

Вьюга белые ставит кресты
И бушует во мраке ночи…
Это ты, дорогая, ты
На меня посмотреть не хочешь.

На земле вновь зажглися цветы,
И опять небеса с голубинкой…
Это ты, дорогая, ты
Улыбнулась своей улыбкой.