Владимир Станцо: Годы отсебятины

Жизнь своевременно свела с Пушкиным. Маяковским, Цветаевой, Блоком — именно тогда, когда надо было, когда ум созрел.

Она же подарила встречи с теми из современников, чье творчество любил и люблю. Вы встретите на этих страницах энное число известных имен — замечательных поэтов, бардов, ученых, художников — и почти столько же упоминаний о людях, «широко известных лишь в узком кругу», чей дар оказался невостребованным, но оттого не менее замечательных, для меня во всяком случае...

Стихи — свои и чужие — помогали жить и иногда — выжить. Стихотворные строки сверлили охваченный пожаром мозг, когда в 1977 году подыхал от энцефалита. И долгая жизнь в журналистике, преимущественно научной, неизменно освещалась лампочками, лампадами, светочами и светилами Поэзии.

В «X и Ж» — «Химии и жизни» — лихом и забавном журнальчике затюканной нашей интеллигенции — параллельно химической насаждал и поэтическую рассаду, рубрики «С намагниченных лент», «Поэтический комментарий» и другие.

К собственным стихам относился всегда с той степенью серьезности, которой они заслуживали. Некоторые из стихотворений, включенных в эту книжицу, печатались в периодике, звучали по радио.

Первым изданием «Годы отсебятины» были изготовлены самиздатовским способом в 1980 году тиражом три зкземпляра по настоянию N.N.; которой был тогда увлечен. Но ей достался лишь третий экземпляр переплетенной машинописи, второй же — замечательному доктору Варваре Александровне Черкасовой, что за уши тащила с того света не только меня, но и Василия Федорова, оставившего в российской поэзии послесталинских времен след позаметнее моего. А первым экземпляром того «издания» пользуюсь сейчас как шпаргалкой.

Спасибо всем, кто причастен к появлению этих стихов и этой книги.

Владимир СТАНЦО

3 мая 1994 года

Если спросишь ты, человече,

Что я есть, — то отвечу так:

Весь я — тыща противоречий,

Сто людей и двадцать собак.

Валерию Валюсу

Мы были старше дней своих,

А для чего — не знали сами,

И нынче, головы склонив,

Грустим над прошлыми часами.

Часами слабости, любви,

Что недолюблена, часами,

Что разбазаривались нами, —

Назад попробуй позови...

И странствий даль, и дел громады

Уж не манят — замкнулся круг.

И делаем — не то, что надо!..

«Куда ж нам плыть», мой друг?..

1953

АЛЁНУШКА

Колёса несут свой стремительный бег,

И выбежит скоро навстречу

Единственный преданный мне человек,

Маленький человечек.

На шее повиснет моей, лопоча

Про разные радости-беды,

И в жизни единственная печаль —

Не то, чего хочешь, к обеду...

А после шагает со мной через лес,

Не хнычет, всерьез уставая,

Ведь ей послезавтра исполнится шесть -

Уверена, что большая!

Лесные прогалы, излучины рек

И колкие ветви навстречу...

Единственный преданный мне человек.

Маленький человечек.

БАЛЛАДА О ПОДЪЕМНОМ КРАНЕ

Вадиму Кравченко

Последняя утренняя звезда

Висит над подъемным краном.

Должно быть, уйти ей давно пора.

А ей всё кажется — рано.

Уж несколько месяцев каждую ночь

Она сюда приплывает

И крану нескладному — я точь-в-точь —

Кокетничая, мигает.

А он, заприметив ее, нахал,

Ей улыбался, стоя,

Здесь, на земле, и легонько махал

Длинной стрелы рукою.

А сам был готов для нее сплести

Венки цветов и сонетов

И очень хотел до неё дорасти,

Но только молчал об этом.

Не спал ночей, поджидая её,

Но стройка кончилась вскоре,

И ему сказали: место твоё