Раньше, бывало, достанешь звезды —
И хорошо. Легко и просто.
Но ты подумай, может быть, поздно,
Пока ты скажешь, что любишь.
В этом доме большом ни дверей, ни окон,
В этом доме отчаянно мечутся тени.
Все, как было всегда и веков испокон —
Вверх и вниз убегают немые ступени.
На одних – покрывалом тяжелая пыль
Погребает следы проходивших когда-то.
Это значит – безветрия длительный штиль
Бережет их, как мы бережем экспонаты.
На других – миллионы упругих подошв
До округлости стерли у мрамора грани,
Руки вытерли краску перил… ну и что ж,
Им Создатель воздаст за такое старанье.
А ступени бегут до вершин снеговых,
Что качаются с небом сияющим вровень.
И какая вам разница, если на них
Вы увидите пятнышко высохшей крови?
А ступени бегут, уходя в темноту,
Паутину и грязь, и еще что-то кроме.
Проходите, пожалуйста, в ту или в ту?
Ни окон, ни дверей в этом сказочном доме.
В этом доме большом ни окон, ни дверей
И не платят жильцы ни квартплаты, ни пени.
И еще хорошо, что веков испокон
Верх и вниз убегают куда-то ступени.
Весь бульвар оккупирует лужами
По-весеннему чистая грязь,
А по краю его, будто кружевом,
Оплетает чугунная вязь.
За ее вековыми изгибами
Даже время не очень видно,
Как и раньше – скамейки под липами,
Старики ворошат домино.
И за чадом, мехами укутанным,
Неусыпная няня следит.
По ветвям, от весны перепутанным,
Воробьиная стая сидит…
Ну, а вечером – просто не верится!
Это будто красивый эстамп, —
По бульвару искристому стелется
Мягкий свет галогеновых ламп.
За стволами, где сумерки снежные,
Таки и жди, промелькнет фаэтон.
Вы не видите взгляды мятежные
В гальванических срезах окон?
Вы не видите грусть и страдание
По России, утопшей в ночи?
Это стало далеким преданием,
Но горит еще пламя свечи.
Хоть теперь не сыскать городничего,
Светоч разума – он не погас.
Гоголь сам, не смущаясь величия,
С постамента взирает на нас.
Недавно город встретил тучу птиц,
Недружелюбно, холодно и хмуро.
Взглянул на них толпою скучных лиц
И отвернулся в сторону понуро…
Недавно в город, радостно паря,
Влетели птицы, гимн весне слагая.
А город мялся (рано, мол, и зря),
Весне другие сроки полагая.
А вот они, над сетью проводов,
Над грязью улиц и апрельской топью,
Не думали: готов иль не готов
Принять наш город птичию утопию.
Они влетели, будто на парад,
Тепло и дружно, будто ветер майский.
Замельтешились, – вверх, вперед, назад, —
Взирая вниз немного по-хозяйски.
Но, может быть, у них своя весна,
Свои права на этот грустный город
И сроки пробуждения от сна
И мир напополам для нас расколот?
А может, проще: мы, восторга их
И ликованья их понять не можем.
Я обернулся и… в какой-то миг
Мой город хмурый улыбнулся, ожил…
А я молчу. А мне б искать слова,
Слагать стихи, кричать об этом мне бы,
Что все-таки у нас одни права
На этот город, улицы и небо.
«Мы попрощались бегло, торопливо…»
Мы попрощались бегло, торопливо,
Спеша домой (как будто бы спеша!).
А дождь под властью нежного порыва
Прошел по листьям, каплями шурша,
Нас не заметив, теплой майской ночью,
Мы попрощались в этот поздний час.
Мы попрощались… Нет, я не пророчу,
Но май пройдет и не заметит нас.
Еще чуть-чуть, еще совсем немного —
И нас весна оставит в стороне.
Нас не заметив, светлую дорогу
Открыв другим, кто верит ей, весне…
Не было ничего, не было.
Зачем выдумывать миф?
Весна ничего не требовала,
Она была для других.
Было иль не было – все забудется,
И тот удивительный май.
Этот сон никогда не сбудется,
Вспоминай или не вспоминай.
Ни лавочки под дождем, ни холода,
Ни губ и ни глаз твоих,
Ни сердца, чугунным молотом
Стучавшего за двоих.
Поверите ли, не поверите,
А только весна была.
Попробуйте-ка, измерейте
Радость ее тепла.
Читать дальше