Ольга Романова - В механике небесной атмосферы

Наши родители прощают нам шалости,
Просто, от сердца, а не из жалости.
Наши родители любят нас искренно,
Мы редко звонИм и не балуем письмами.

Наши родители любят нас всякими
Кошками нежными, злыми собаками.
Просто уставшими или сердитыми,
Или отважными или убитыми.

Мне не нужно твоей печали,
Я не выйду к тебе на пристань.
Мы не просто так попрощались,
Сколько лет прошло, может, триста.

Мне не нужно твоей разлуки,
И на письма я не отвечу.
Вновь не стану болеть от скуки,
Она тоже впадает в вечность.

Мне не нужно новых попыток
Я по горло сыт этим годом.
Допивая горький напиток,
Подниму руки к небосводу.

И оставлю печали в прошлом,
И разлуку, и все попытки.
Ведь вернуть меня невозможно,
В прошлогодний дождь у калитки.

Мне не нужно твоей печали,
Я не выйду к тебе на пристань.
Мы не просто так попрощались,
Сколько лет прошло, может, триста.

Что ж так мало часов в тех сутках
Их уже в сотый раз проживаю,
И еще тону в промежутках,
Этим днём себя согревая.

Не старайся себя исправить,
Не исправишь, такая доля.
Не пытайся себя заставить,
Отказаться от этой роли.

Ты княгиня моей планиды,
Ты невольно сюда примчалась.
Я глотаю твои флюиды,
Что мне делать еще осталось?

Мне за это скупое счастье
Выпал год бесконечно долгий.
И рассыпались в одночасье,
Все игрушки нарядной ёлки.

И за солнцем в лучах заката,
Твое имя меня тревожит.
Только знаю, не будет возврата,
Но я верю и верю, все же.

Вдруг возьмут да и перепишут,
Нашу жизнь с чистых строчек Боги.
И возможно мольбы услышат,
И закончатся диалоги.

И еще остановят время,
В суете оно нас подводит.
И несем этой ноши бремя,
Как душа несет тяжесть плоти.

Мне за это скупое счастье
Выпал год бесконечно долгий.
И рассыпались в одночасье,
Все игрушки нарядной ёлки.

Что ж так мало часов в тех сутках
Их уже в сотый раз проживаю,
И еще тону в промежутках,
Этим днём себя, согревая.

Земная музыка нелепа,
Лишь только музыка небес,
В которой много, много света,
Так щедр небесный полонез.

Так мудр коралловый источник,
Блаженным рифом окаймлен.
Он так прекрасен, непорочен,
И звуки льются в унисон.

И краски нежные бутона,
Диапазонами извне.
Напоминают почтальона,
Что носит письма по весне.

В закрытых окнах этих ставень,
Разнообразные лагуны.
И ты рисуешь пентаграмму,
И прибивает твою шхуну.

Там атмосфера нереальна,
Там климат неземной и даже.
Тела небесные астральные,
Не поступают на продажу.

Там волк и дятел суеверны,
И марсианские каналы,
Как будто курят трубку нервно,
И распеваются хоралы.

Да, наша музыка нелепа,
Лишь только музыка небес,
В которой много, много света,
Так щедр небесный полонез.

Не знаю имени, не знаю ничего,
Осталась только половина сердца,
И тишина взамен, там больше никого,
И никуда от тишины этой не деться.

И пустота в душе, как-будто снег прошел,
И пустота вокруг домов и лиц прохожих,
Господь лишь знает, как с тобой мне хорошо,
Господь лишь видит, как с тобою мы похожи.

Не знаю имени, но спрашиваю вновь,
Себя ищу, тебя ищу и дни теряю,
Из миллиона неизвестных голосов
Я голос твой на время променяю.

Не знаю города и улицы твоей,
Найду ли дом я твой среди домов случайных,
Но ты во сне идешь по улице моей,
Я вновь живу твоей надеждой и печалью.

И в этом дне я как во сне чужом купаюсь,
Хочу уйти куда-то вдаль, но спотыкаюсь.
Хочу уехать от тебя, но ты капканом
Меня берешь в коварный плен того дурмана.

Я умираю и рождаюсь по привычке,
И не открыть замОк, бессильны все отмычки.
И без тебя прошли все старты и концерты,
Ушло письмо без адресата и конверта.

Не знаю имени, не знаю ничего,
Осталась только половина сердца,
И тишина взамен, там больше никого,
И никуда от тишины этой не деться.