Array Коллектив авторов - Над условной чертой горизонта

Хочешь, буду тебе чужой
В той стране, где и враг – родня.
Но, смотри, не криви душой:
Не люби, не ревнуй меня.

Только песня как мир стара
И заношена, как мошна.
Миленький! Я ничья сестра
И кому не нужна – жена.

Прозрачен наш осенний Петергоф.
Английской речи, сутолоки, плеска,
Шутих не слышно, шороха шагов.
А мы шумим безудержно и дерзко.

Что осень нам? Прищурившись слегка,
Играя и любуясь этим светом,
Жить так светло и весело поэтам!
И вместе нам не больше сорока,
Когда бы мы задумались об этом.

Июньская девочка, что весела и нежна, —
Надежда июньская. Из-под отцовского крова
Была по наследству, бесценная, передана
Из рук одного Александра ты в руки другого.

Надёжные руки, которым поддержка одна
Потребна: твой взгляд, твой кивок,
одобрительный возглас.
Ты только люби их, ты будь весела и нежна,
Храни эти души, куда ты нечаянно вторглась.

И два Александра сияют десятками лет,
Могучи, что скалы, и ты – лучезарная – между,
И строят, и жертвуют, веря в твой нежный привет,
Надеясь: хотя бы твою оправдают надежду.

Ты был так нескладно высок и не в меру смешлив.
Не верю, что даже и смех этот канул в залив.

Не верю, что властен над Борей балтийский борей,
Схватившийся вдруг с капитаном командных морей.

Из той черноты чёрным глазом мигни, не молчи:
Какие там в моде – всё те же ли? – нынче мячи,

Всё так же ль боятся подачи твоей, как огня?
И кто там пасует на «взлёт» тебе вместо меня?

А пятеро нас по-сиротски остались играть,
А в зал на пылинках спускается солнце опять,

В беззвучной безмерной улыбке спускается вниз —
На то, на пустое, блестящее место, Борис.

Едва оттолкнувшись от пола, возносится ввысь.
Уже улетаешь? За нас, за земных, помолись.

И скоро ты снова сумеешь команду собрать:
Полвека – не больше – и будем все вместе опять.

Поздно. Порознь. Проще – брось же
Притворяться: мы не любим.
За мои романсы больше
Не бросай монеты в бубен.

Будет. Будущие будни
Без тебя уже маячат.
Из своих паучьих пут не
Отпускаешь – жаден, значит?

Сжалься. Новым следуй устьем,
Словно ялик – независим.
Только всё же вечер грустен
Без твоих обидных писем.

В детстве снега было много, много.
В декабре мы вылепили крепость.
Рассудили: на крутой горе пусть
Высится – огромна, круглобока.

Каждый день мы думали с тревогой:
Как там крепость? Каждый день мы шли к ней.
И она от новогодних ливней
Весь апрель не делалась пологой.

Всё никак не выбраться в тот лес нам,
Всё не выбрать день, погоду, повод.
– И зачем? – подсказывает опыт.

Каждый занят нужным и полезным.
Главное, что снега стало мало,
Кажется, почти совсем не стало.

Корми, корми свою голубку
зерном чернильных запятых.
Забей, забей словами трубку.
Связь телефонную,
Святых
всех призови, моля о встрече.
Чертить по городу круги —
шаги по правой части речи
от лево-бережной руки.

Дождь доживает до камней —
Им так нужна его прохлада,
Что он становится сильней,
Как будто он спешит куда-то.
Стою под куполом зонта
Под запятые стих толкая,
Но рифма всё-таки не та.
И не со мною та, другая.

«Ты в городе, где вместо голубей»
Зерно чернил расклёвывают звезды.
Морскую милю впитывают версты,
И тишина становится грубей
на ощупь.
И полшага не пройти,
Чтоб не задеть соленость океана.
Здесь не рассчитывай на вежливость
тумана.
И словом SOS от боли не спасти.