Любовь Овсянникова - Мой парусник

Запеленал безвременным туманом,
Мой день неспешно обволок
И спрятал истину, иллюзии, обманы
Разлуки срок.

Не властна я над былью и над прошлым,
Оставшимся за той чертой,
Где шли дожди и сеяли пороши,
Томился зной.

Иду вперед под бременем наитий
Куда-то вдаль и наугад,
Минуя даты, сроки и события,
Гляжу назад.

Я, словно Будда в хмурой ипостаси,
От мира отрешила взгляд,
И все потери и находки наши
Болят, болят.

Еще одет, еще в шелках мой бор:
Пылают клены и рябины,
И продолжает тихий разговор
Листва берез на веточках вершинных.

Еще шумит кудрями старый бор,
С оттенком яркой позолоты:
Охра, багрянец, желтизны убор.
И листопад!
Как будто плачет кто-то.

В дожде лучей еще уютен он,
Стал реже лишь неяркой тенью.
Поет там ветер про грядущий сон,
Приветствуя мое умалишенье.

Опровергаю
Скуку утверждений,
Что вот пришла,
Пришла пора разлук,
Что нам не повторить
Томящий перестук
Сердцебиений.

Шумят дожди…
Все лето — только дождь,
Спешащие, настойчивые нити
И лужи, и ручьи…
Какая мощь —
Стихия всех моих наитий!
Почти как мощь упрямости воды,
Где неба и земли соединенность.
И что-то есть от краха, от беды
В том, что зовется «осторожность».
Есть что-то от
Трусливости греха
В ее уклончивой повадке.
И путаность в поступках и словах,
Как дисгармония в устроенном порядке.

Поклялась на мятежной крови,
Что тебя насовсем позабуду.
Не звони, не пиши, не зови,
Не являйся опять отовсюду.

Не пиши, не зови, не звони…
Не унять мне упрямые губы:
Только сохнут и просят они —
Прикоснуться, прижаться, прильнуть бы.

Не зови, не звони, не пиши…
Но все помнят безумные руки,
И ловлю я твои миражи
Да обманного голоса звуки.

Истомили меня, извели
Твои очи. И тает остуда.
Я напрасно клялась на крови,
Что тебя насовсем позабуду.

Нанизались на травы росинки,
Замохнатилась гулкая даль —
Листопад после долгой разминки,
Оседлавши ветра, проскакал.
Растревожил глухие поверья,
Сбросил наземь последний листок,
А потом, все смеясь и хмелея,
Замурлыкал и мягко прилег.
И, свернувшись продрогшим клубочком,
Успокоился, словно устал.
По размокшим дорогам и кочкам
Он туманы свои распластал.
Разорву, разметаю, развею
Этот плен — листопадовый сон!
Почему, окаянный, он смеет
Диктовать мне осенний закон?
Я живу на других измереньях,
По другим я заветам живу…
Оголились кусты и деревья,
Облака все плывут и плывут…
Ах, органные груди планеты,
Облака, очертившие высь…
Безудержная молодость, где ты?
Беспричинное счастье, вернись!

Спустился откуда-то свыше,
Огромный, всевластный, седой,
Подкрался незримо, неслышно
И лег на густой сухостой,
На землю, открытую небу,
Навис над пространством ее.
О где отогреть бы мне, где бы
Озябшее сердце мое?
Туман,
Листопадовы дали…
И вот серебрится весь мир.
Нашла ли я счастье, нашла ли,
Иль поиски бог запретил?
Болею забытой строкою…
И нет исцеления, нет.
Глубокой осенней порою
Она мне и радость, и свет,
Лишь слово — тепло, и отрада,
Моя горевая звезда.
Не надо, конечно, не надо
Манить меня сладостным «да».
Пускай отболят все печали
И боль отойдет в забытье.
Туман,
Листопадовы дали,
Озябшее сердце мое…

Когда зимы последние деньки
Еще и снегом дарят и морозцем,
Уже играют наперегонки
Стада небесные с младенцем-солнцем.

Весь мир пропитан талостью снегов,
И в воздухе — надежды вкус щемящий,
Кого-то жаль, не знаю я кого…
И прошлое милее настоящих

Ночей и дней. Мне не дано понять:
Ну почему, приветствуя рожденье,
Так грустно и прощаться и встречать?
И так болит земли круговращенье…

Разлука тогда, когда ты еще рядом,
Но сроки торопят идти,
И щелкает счетчик движений и взглядов,
Напутствуют боги пути.
Слова мои, жесты…
Глаза твои, руки…
Галоп быстротечных минут,
И ближе, все ближе агенты разлуки
Кресты нам на плечи несут.
И все — торжествуют канун и предтеча.
Ну как же, ну как же нам быть?
Распяты крестами сердца, а не плечи
И с этим приходится жить.
Но тропами теми, что насквозь продуты,
Где черный залег неуют,
На тоненьких ножках лихие минуты
К нам новую встречу ведут.